А теперь стою посреди толпы, придавленная отчаяньем, растопырив померкшие крылья, глотаю слёзы и думаю о том, что ненависть, злость, месть - это круги на воде, которые расходятся в разные стороны от первого же брошенного камня. Один выбор тянет за собой остальные: на месть отвечают местью, ненависть взращивает себе подобное, горе множится - и вот мы здесь. Буду ли я пытаться остановить сходящую с ума и искривляющую пространство магию Дана, когда все кончится? Смирюсь ли с тем, что последними словами, что висели между мной и Лис, были те самые, непонимающе-предательские?

А ведь все началось с одного преступления и одной мести. Колдун, пожелавший убрать конкурента, и демон, не пожелавший смириться с потерей единственного близкого существа... Понятные мотивы и стремления. Но каковы итоги? Вот он, замкнувшийся круг...

Стоп.

Круг замкнулся. С чего это мы взяли, что выбирать тут должны люди?

– Легион!
– рявкнула, приземлившись снова на крышу.
– Помоги нам.

– Я? С какой бы это, интересно, радости? Неужели за прошедшие несколько минут я переквалифицировался в спасители этого мирка, который хочу уничтожить? Нет, я, разумеется, блистателен, внезапен и непредсказуем, но не до такой степени!

– Скажите ему, - я была зла и посмотрела на профеммора Бала... на Неназываемого Пророка так, как никогда не позволяла себе прежде.
– Вы ведь его друг!

– Он не услышит, Дени, - грустно сказал мой учитель.
– Я даже не могу назвать его истинное имя...

– Да плевать!
– меня трясло.
– Но как-то же вы говорить с ним можете, правда? Не зря он притащил на эту крышу именно вас! Помнится, вы ныли нам с нотами пафоса, что так и не успели в чём-то там убедить своего друга. Так извольте, в конечном итоге, успеть!!!

Профессор на миг прикрыл глаза.

– Неприятно это признавать, но ты права. В конечном итоге, вся эта история началась из-за меня. Стоило предупредить его о своей смерти, но мне тогда казалось, что промолчать будет лучше - и вот результат.

Я чуть за голову не схватилась.

– Вы знали, что вас убьют, и ни полслова не сказали своему лучшему другу?

– А ты стала бы о таком говорить? Тогда, видишь ли, я всерьёз верил, что все предопределено, что у меня великая миссия - умереть, что судьба неизменна, что, коль уж мой дар явил такие видения, именно этого от меня хочет Мастер. Ошибался, конечно - но кому же не свойственны ошибки? Но порой, как вот сейчас, я не уверен, кого из нас наказывает Творец: Легиона - за жестокость или меня - за гордыню и глупость.

Н-да. Вот ведь интересно, что в наших легендах все так гладенько да ровненько выходит: этот хороший, этот плохой, засим все. А если чуть глубже копнуть, то вдруг выяснится, что нет там однозначностей - только выбор.

Ну, и его последствия.

– Легион!
– позвал профессор Бал.

– О, я узнаю этот тон, - закатил глаза демон.
– Решил напоследок наставить меня на путь истинный?

– Нет, - сказал Пророк.
– Всего лишь хотел сказать, что тебе есть чем гордиться. Твой сын и ученик - оба выросли замечательными крылатыми. Первые, рожденные за много тысяч лет, в мирах, казалось бы, непригодных для такого... Истинное чудо. Грустно, что скоро один из них познает бессилие, а второй - всю ту боль, что когда-то испытал ты. Неудивительно, впрочем: вы поразительно похожи, я словно смотрю на тебя, только более юного. С другой стороны, неудивительно, если вспомнить, что вырастил его именно ты. Знаешь, это было интересно: наблюдать, как ты берёшь мальчишку под свою опеку, ненавязчиво заботишься о нём...

– Это было притворство, - сказал Легион холодно.

– О, - усмехнулся Бал.
– Может, именно потому он вырос не законченным безумцем, как предполагалось, а достойным, пусть и весьма высокомерным, юношей? Ты не стал подавлять его ментально, оградил, насколько смог, от влияния отца-человека, привил тягу к нормальным взаимоотношениям. Да что уж там, даже крылья не отрезал, хотя это первый способ лишить кого-то свободы выбора и ясности понимания. Но нет, ты просто запечатал в человеческом теле до поры до времени. Скажи, тебе его теперь не жаль? Знаешь ведь, что ему доведётся испытать в ближайшее время.

– Не жаль, - отрезал демон холодно.
– Жалость - недостойное чувство. Мальчишка повзрослеет и поумнеет, как и я в своё время, а мой друг вернётся. Оно стоит того.

– Твой друг мертв, Легион.

Это было молниеносное движение. Раз - демон сидит, расслабленный и вальяжный, два - и ладонь с алыми когтями намертво сомкнулась на горле Пророка.

– Ты все же договорился, - улыбка у Легиона светская, голос вежливый, но меня продирает ужасом до самых печёнок.

– Твой друг мёртв, Легион. И...
– было видно, что Пророк сомневается, но потом все же говорит на выдохе.
– Ты не виноват - в чём бы ты себя ни обвинял.

Рука демона дрогнула, разжимаясь.

– А ты умный, - хмыкнул он.
– Умнее тех, предыдущих. Но ошибаешься: в том, что произошло с моим лучшим другом, виноват я один. Я должен его вернуть.

– Он этого не одобрил бы, - сказал профессор Бал.
– Он не захотел бы вернуться такой ценой.

– О, это ты мягко выразился, - улыбка Легиона вдруг потеплела.
– Он будет в ярости, возмущении, может быть, будет ненавидеть меня. Но, открою тебе секрет, ключевое слово - будет.