– Анна?

Киваю.

– Не знаю, стоит ли воспринимать ее слова всерьез. Месяц назад я не верила ни в пророчества, ни в призраков и ни в колдовство.

Бьорн стискивает зубы.

– Мой отец называет ее сильным оракулом и иногда советуется с ней в том, что касается происходящих на территории округа дел.

– Значит, верить стоит. – Сникаю я.

– Значит, стоит попробовать разобраться во всем этом, Нея. – Парень делает шаг и придвигается почти вплотную.
– Если ты узнаешь, кто и зачем наслал на тебя это проклятье, мы живо вытрясем душу из этого мерзавца. Это я тебе обещаю.

Мое сердце в груди вибрирует так сильно, что я начинаю переживать – вдруг он это почувствует.

– Спасибо.

– Черная магия строго запрещена в этих землях. И те, кто продолжает ею заниматься, получают суровое наказание.

Его губы так близко, что у меня не получается не смотреть на них. Перед глазами плывет.

– А ты… ты уже убивал кого-то? Я имею в виду нежить…

– Нет. Я еще не прошел обряд посвящения. – Отвечает Бьорн.
– Мои отец и дядя владеют знаниями, которые Хельвины передают из поколения в поколение: как правильно выслеживать врагов, кого и как убивать и даже как хоронить. Я обрету доступ к ним только после инициации. Это чистая формальность, ведь мои силы сейчас на пике. Но отец хочет, чтобы я сначала научился контролировать свои способности, а у меня с этим…

Его пальцы нечаянно касаются моих, и у меня пересыхает в горле.

– Небольшие проблемы. Я заметила.

Улыбаюсь.

– Да. Чем сильнее ярость, тем больше силы. – Хельвин пожимает плечами.
– Представляешь, как трудно сдерживаться на игре, чтобы не разнести в щепки весь спортзал?

«Представляешь, как трудно сдерживаться, когда чувствуешь твое тепло и запах твоего дезодоранта?» - издевается мой внутренний голос.

– Иногда ты близок к этому.

– Поэтому и важна концентрация. – Соглашается он.
– Нельзя раскрывать свою личность: в охоте на нежить пригождается момент внезапности. Тебе я, кстати, тоже не имел права говорить о себе.

– Но сказал.

Собственное дыхание отдается эхом у меня в голове.

– Ты умеешь быть настырной.
– Он лукаво усмехается.

Уголки его губ ползут вверх.

Нельзя. Так. Улыбаться.

– А ты – несдержанным. – Смущенно краснею я.

– Точно. Обычно мы открываемся только перед врагом в момент атаки и, лишь убедившись, что перед нами реальное зло. А, да - еще, когда обращаемся за помощью – это как в случае с оракулом.

Наши пальцы снова соприкасаются. Теперь это точно не случайно.

– Так ты точно не пьешь кровь? – Уточняю я.

Мне хочется избежать молчания, ведь оно лишь приближает нас к неминуемому.

– Нет, что ты. – Бьорн не отрывает от меня взгляда.
– Только откручиваю голыми руками головы и разрываю на части тела. В смысле, способен на это. Я еще не пробовал себя в деле.

Порыв ветра вздымает мои волосы, и я неуклюже смеюсь.

– Ты не пьешь кровь, но ты - машина для убийств. Ясно. – Подытоживаю я.
– В следующий раз, когда у тебя загорятся глаза, постараюсь держаться подальше!

– А еще, если не похоронить меня в день смерти, я восстану вампиром. – Игриво прищуриваясь, сообщает парень.

Подозрительно похоже на флирт с его стороны.

– Ох, уж эта наследственность. – Кутаясь в пиджак, смеюсь я.

Мои плечи ходят ходуном от холода.

– Ты замерзла. – Спохватывается он.
– Пойдем к машине.

Поправляет на мне пиджак и указывает в сторону дороги.

– Да, действительно. – Соглашаюсь я. С минуту мы идем, молча, погруженные в собственные мысли, а затем я решаюсь спросить: - Так Улле – тоже охотник за нечистью?

– Нет, он мой двоюродный брат по матери. В нем не течет кровь Хельвинов.

– Но он знает? Про тебя.

– Да, Ульрик в курсе. – Бьорн оборачивается и подхватывает меня под локоть, помогая обойти кочки. – Осторожнее. Вот так.

Мы тяжело дышим, встретившись взглядами, и парень тут же отпускает мою руку.

– И… что он об этом думает? – Спрашиваю я, когда мы продолжаем путь.

– Что мне повезло. И что я кто-то вроде супергероя.

Ветви и камни хрустят под ногами. Я останавливаюсь, чтобы бросить последний взгляд на темную реку, а затем, сделав глубокий вдох, спешу вслед за Хельвином.

– А Лена? – Переступаю через корни деревьев.
– Ты сказал ей?

Я едва не запинаюсь, но Бьорн уже спешит на помощь: вовремя подхватывает меня за талию и помогает устоять на ногах.

– Ей ни к чему знать. – Хмурится он.
– И мы… мы не так уж… близки.

Я вижу, как радужки его глаз на мгновение затягиваются желтизной и тут же гаснут. Мое сердце больно толкается в груди.

– Ясно.

Через минуту мы выходим к машине.

– А ты мне снился прошлой ночью. – Признаюсь я.