Понятно.

Фитобочка.

И правда можно согреться. И помыться. Чтобы мое грязное женское "я" стало хоть немного чище и светлее помыслами, угу.

Я негромко и довольно рассмеялась, стащила с себя сорочки и под крики паучка, чтобы не смела лезть в это орудие пыток, с довольным видом уселась на «трон», высунула голову в отверстие и закрыла дверь.

Тело тут же окутал приятный жар и влага, я аж застонала от удовольствия.

А потом продолжила свой рассказ.

— Уверена что вы доберетесь до поезда? — обеспокоено уточнил мой маленький друг после того, как я закончила.

— А что нам помешает? — удивилась.

— Не знаю… просто мне здесь неуютно.

— В этой комнате?

— Нет.

— Ты же не можешь чувствовать что-то подобное, ты механический… Ладно, не дуйся. Но и в самом деле, не придумывай. А то я и так легко поддаюсь панике и провокациям.

Недовольно буркнул что-то и принялся бегать повсюду, заглядывая в каждый угол — вряд ли у него затекли мышцы, но размяться даже механизму не мешает.

Я помылась с помощью воды из кувшинов, снова погрелась, с некоторым неудовольствием натянула на себя уже несвежее белье, и, чувствуя себя жутко голодной, вернулась в обеденный зал. Мои спутники уже вовсю поглощали исходившие паром похлебки, пили какую-то кипящую бурду — судя по запаху, весьма алкогольную — и довольно бурно обсуждали причины обвала, а также некий "раскол".

С трудом, но я вспомнила, что это через него мы и должны были ехать.

— Я мало понимаю в географии, — улыбнулась смущенно и невинно сразу всем и никому, притянула себе свои тарелки и продолжила, — Расскажите мне про раскол.

— О-о, это интересная история, — форд, что путешествовал с нами и представился чуть ли не ученым, вскинулся, — во времена правителя Гбелы — а это как вы понимаете было очень давно — льды Севера подверглись мощнейшему удару. Вот как… — он поискал глазами на столе, с чем сравнить, не нашел и изобразил руками, — как яйцо. Хрясь. И пошли трещины — расколы, по которым просочился холод, лед и снег. Вот вы же чувствуете — сегодня особенно лютует.

— Это в смысле… оттуда задувает? — я настолько удивилась, что даже забыла про еду.

— Именно! Удивительное явление!

— И так повсюду в этих землях?

— Нет, что вы… есть и плодородные места, теплые.

— Тогда зачем строить город столь близко от раскола?

— Затем, что люди везде живут, — женщина, провожавшая меня, незаметно подошла и поменяла пустые тарелки на полные, — Суровость наших краев не отменяет их величия, а испытания, данные нам Лучезарной Элой и природой, делают нас чище.

Я старательно не поморщилась.

Фанатики.

Лучезарная совсем не понравилась мне по рассказам. Не знаю, что уж тут было правдой, но слишком неприглядная картинка вырисовывалась.

Наша хозяйка, кажется, поняла мою антипатию. И выдала сухим голосом:

— Лучезарная печется о своей пастве и делает наших мужчин сильными и смелыми, а девушек — чистыми и честными.

— Да уж, не чета Эволену, — вдруг согласно кивнул второй взрослый форд из нашей компании. Пресекся на мгновение, заметив мой пристальный взгляд, и пробормотал, — К вам это не имеет отношения… А в столице и правда нравы слишком легкомысленны — даже мне, пусть я и холостяк, не по себе бывает. Но о чем говорить, если сама королевская семья подает пример, устраивая вульгарные отборы и пользуя невест пачками?

Златан поперхнулся, я спрятала улыбку за бокалом, а Лорд и Леон продолжили есть как ни в чем не бывало. Зато северянка ахнула и всплеснула руками.

— Подобные слухи нас еще не достигли.

А потом более заинтересованно и любезно спросила у нашего попутчика:

— А вы далеко направляетесь?

— На границу рудных гор. У нас там есть дела с местными жителями…

— Полагаю, не торопитесь?

— Нет… — мужчины недоуменно переглянулись.

Через несколько дней у нас будет проходить Белый Праздник, — оживилась хозяйка, — И на ней более чем достойные молодые люди, желающие оставить свое холостяцкое положение будут представлены самым достойным девушкам.

Тут уже едва не поперхнулась я.

И эти люди говорят с таким пренебрежением про отбор — а сами внаглую сватают?

— Хм, — форды снова переглянулись, — в общем-то мы и правда не спешим и можем поехать со следующим поездом, когда восстановят мост…

— Да-да… — обрадовалась женщина и суетливо принялась распоряжаться насчет комнат и багажа. Форды поняли, как они попали слишком поздно, когда их вещи были захвачены в плен, а они взяты в оцепление несколькими кумушками, явно имеющими дочерей.

В общем, из ресторации мы выходили вчетвером.

— В бою потеряны два дру-уга… — завел Златан, и я расхохоталась, вдыхая морозный воздух.

Но, поймав суровые взгляды наших кучеров, надела на лицо маску спокойствия.

Мы снова сели в карету и отправились в путь. Снег и ветер все усиливался и вскоре из-за них и без того холодное и темное пространство превратилось в непроглядную тьму и буран.

— Может… стоило переждать? — спросила я смущенно, изо всех сил стараясь не чувствовать себя виноватой. Сытой, чистой, но виноватой в нашем промедлении.