Но дальше того, первого поцелуя у нас не заходило. Не то что бы я ломалась или он продолжал меня бояться — нет. Обстановка не располагала. От слова совсем. А бросаться друг другу на шеи — не мытые — и валиться в страстном порыве на землю — довольно прохладную — под изумленными взглядами наших спутников — лишенных удовольствия быть влюбленными — не хотелось. Зато хотелось побыть немного в таком вот ожидании… будто помолвка перед свадьбой. А то, что «свадьба» состоится, я была уверена.

С моей… физиологией тоже все было в порядке.

— Дальше я вас не повезу.

Мы стояли перед пропастью. Внушительная такая расщелина, далеко не символично отделявшая земли феи Миявы от чужаков. Вдалеке виднелся вполне себе мирный городок, сияло солнышко, а ласковый ветерок играл моими растрепанными волосами.

И с чего наш возница такой напряженный?

— Дальше у вас и не получится, — любезно уточнил Лорд, имея в виду узкий подвесной мостик, по которому надо было идти по одному.

Я уже давно заметила — Эрвин любил, чтобы последнее слово оставалось за ним.

Возница, получив полагающуюся плату, уехал. А мы подошли к мосту, вокруг которого никого и ничего не было… ни с одной из сторон.

Леон внимательно осмотрел опоры, попрыгал на мосту даже и пожал плечами:

— Вроде бы надежный. Я не слышал про это место — но с такой стороны никто и не подъезжал сюда. Пойдем?

Мы и пошли.

Леон с саквояжем впереди, за ним Златан с нашими съестными припасами, Ос, которого я придерживала за руку, чтобы мальчик не боялся — ну ладно, чтобы не боялась я, все-таки высота была головокружительная — и замыкал наше шествие Эрвин.

До середины моста все было хорошо. Я даже расслабилась — но вниз не смотрела, конечно.

А потом поднялся… ветер.

Сначала мы и не поняли, что у нас проблемы. Шагали себе и шагали, чуть крепче держась за веревочные поручни. А мост раскачивался все сильнее… И ветер бил все злее — жуткими порывами, сотрясавшими хлипкое сооружение.

— Быстрее, — подтолкнул меня Лорд, но… это было не возможно! Ускориться. Эту штуковину уже не просто трясло — ее выгибало, как гигантскую резинку, которую кто-то спустил…

А потом и правда спустил.

Все замерло на мгновение. Затем нас подбросило вверх…

И вдруг я осознала, что мы все падаем в пропасть. Вместе с мостом и своими желаниями и надеждами.

Как-то так получилось, что я не выпустила руку Оса, а Эрвин умудрился обхватить меня своей рукой, прижать к себе — жестко, до боли — а потом и падающие рядом тела мужчин зацепил, но это осознавалось лишь секунду, кроху времени, оставленную нам на последний вдох…

Чувство свободного полета…

И — темнота. Меня будто подхватывает вихрь и кружит, кружит, и сквозь этот вихрь я слышу голоса из прошлого, настоящего и будущего, я перестаю чувствовать своих спутников, перестаю понимать, где верх, а где низ, мне кажется, что паучок пищит что-то, причем на незнакомом языке, напев-воспоминание, ведущее в никуда — а может к спасению… Я задыхаюсь от нехватки воздуха — и этот же воздух срывает с меня шляпу, одежду, рвет меня на части, до тошноты и потери сознания, а потом будто снова встряхивает.

Крик.

Чей?

Удар… И темнота.

Когда я пришла в себя, то поступила самым нелогичным образом. Я не заплакала, не закричала, не открыла глаза…. я истерично захохотала, потому что этот полет-самоубийство через бездну оказался слишком символичен.

Вихрь жизни и смерти, который подхватывает живое существо без всякого сопротивления — и не потому, что ты не хочешь сопротивляться, а потому что это не возможно. И может суть в том, чтобы не сопротивляться… явно и беспомощно. А улететь с помощью этого вихря в нужную сторону?

Когда-то я прочитала, что Книга Судьбы существует. Только не слова там — картинки. Черно-белые картинки, расписывающие твою жизнь, как покрывает татуировка тело самого главного из Непримиримых.

Полностью.

И есть люди, которые за жизнь не изменили ни одного рисунка. А есть те, кто дорисовал сердце поникшему мужчине. Кто прочертил мост между непримиримыми врагами. Кто осторожно вывел светило над безрадостной землей, а потом еще и раскрасил все это яркими красками.

Потому что эта Книга — раскраска. И именно сейчас, когда я и те, кто стал мне близок, оказались на грани смерти, но выжили, мне захотелось достать давно запрятанные кисти.