— Кого назначили расследовать убийство? — спросила Юна через некоторое время.

— Кого, кого… — проворчал Неон, нахохлившись, — конечно же, этого выскочку Илима.

— Значит, мы должны действовать самостоятельно, — заметила Юна, глядя брату в глаза.

— Должны, — согласился Неон, ответив на взгляд сестры. — И для начала давай разберёмся, что же стало с создателем «Гнева Солнца».

— Чертежи не сохранились, а создатель сошёл с ума? — процитировала Юна, хмыкнув неодобрительно.

— Именно. Мне всегда казалось, что эта фраза звучит неубедительно. Скажи мне, Мать Индигира, есть ли у тебя уши там, где нет у меня?

Рассмотреть иллюстрации поближе и ознакомится с музыкальными эпиграфиами можно в группе: http://vk.com/chantofthewind

Глава 7. Град.

Percival — Karanfile

Без смены лошадей, да по обычным дорогам, путь из провинции Алей в соседнюю провинцию Хилок занимал пятнадцать дней. Но, как и предупреждал Агван, ахеды выследили наследника.

Первый раз ахеды напали, подловив наследника чуть ли не на выезде из Сарана. Он даже спешиться не успел, как Зея, невозмутимо, спустила болт с арбалета, и, пока её сестра клинком прорубала брешь в стане врага, метательными кинжалами отправила вражеских лучников на тот свет. Третьему оставалось только пнуть ногой раненого ахеда, который впился ногтями в круп его коня. Пинега одобрительно кивнула, когда девушки вернулись в строй, по бокам от наследника, и невозмутимо продолжила путь. Сирел, хоть и был благодарен, чувствовал себя неловко, поэтому дальше ехал, чутко прислушиваясь и цепко глядя по сторонам.

Когда ахеды напали во второй раз, разведчики как раз разбили лагерь на берегу ручья. Девушки ушли мыться, оставив Сирела и Пинегу следить за костром. О приближении противника Сирел догадался по поведению лошадей. И когда Зея с Буреей вернулись в лагерь, наследник и их строгая наставница как раз оттаскивали тело последнего ахеда в кусты. Лагерь пришлось свернуть.

Наследник предложил пройти по течению реки. Оставив на том берегу цепочку ложных следов, они снова вернулись в русло и двигались по нему до тех пор, пока не вышли к каменистым предгорьям.

Но на дорогу всё равно пришлось вернуться, потому что в Хилоке, провинции Императора, среди крутых гор добывали самоцветные камни, и бездорожье представляло собой серьёзную угрозу для путников. Заброшенные шахты, заросшие густыми кустами карьеры, кишели диким зверьём и мелкой нежитью. Однако, ахеды больше не нападали, словно потеряли след.

— Вы такие откуда взялись? — Сирел, заскучав в дороге, задал этот давно интересующий его вопрос.

Солнечные зайчики укрывали тропу, по которой они ехали. Лес шумел и жил своей жизнью. Дорога была широка, но однообразна.

— Что тебя интересует? — Бурея, как кошка, потянулась, разминаясь в седле.

— Откуда взялись близнецы? — Зея похлопала глазами, позабавив собеседников наивным видом.

— Ну да, — улыбнулся ей Сирел, и Зея покраснела, — никогда не встречал близнецов.

— Ты, может, слышал о нашем отце. Он глава Военного училища в Сандане, — отвечала Бурея.

— Амур? Я думал, у него только сыновья.

Бурея рассмеялась, лукаво подмигнув сестре. Та ответила ей робкой улыбкой.

— Ну, наша мать из Орхона, и она была Белой Розой отца. Так что о нас говорить он не любит. Зато он хорошо нас обучил, — Бурея, рисуясь, рубанула воздух мечом, чем только напугала свою лошадь.

— Он хотел, чтоб мы вышли замуж, — тихо продолжила Зея, глядя на Сирела из-под опущенных ресниц, — а мы не хотели.

— Нас бы разлучили!

— И тут мы встретили Пинегу.

Главная Воинствующая Мать кивнула улыбаясь. Она ехала последней, замыкая строй.

— Она предложила нам применить свои умения для благого дела!

— Только запретила почти всё веселье, — Бурея надула губы, картинно ссутулившись в седле.

— Вы Матери, а не Жрицы, — Пинега нахмурилась.

— А мне нравится быть Воинствующей Матерью, — негромко заметила Зея.

— И мне, — поддакнула сестра, кидая на Сирела многозначительный взгляд.

— Тут очень красиво, — заметила Пинега, — споём молитву?

Орден Матерей, в отличие от жрецов, магией не владел, посему свои молитвы они облекали в форму песнопений. Пинега запела основной мотив, а Зея и Бурея подхватили, вторя ей, подобно эху. Сестра-арбалетчица достала флейту, а сестра-мечница — бубен. Наследник, хоть и умел играть на излюбленном в империи инструменте — гуслях, со своим репертуаром к Матерям не полез.