Агон, запрокинув вверх косматую голову, продолжал придерживать конец каната, явно тревожась за свою госпожу. И тревога его не была надуманной.

На середине спуска Посланница сорвалась, зацепив бедром грунт на основании Ирая. Посыпались камни и глина, Агон не успел спрятать глаза и на мгновение ослеп от пыли.

Тренированное тело Сирела среагировало быстрее разума своего хозяина. Он успел подхватить светловолосую, больно отбив руки и упав на спину, сгруппировавшись так, чтоб не повредить шею.

— Второй раз, — заметила Княгиня, когда они поднялись и отдышались. — Спасибо.

— С тебя куртка, — буркнул Наследник, избегая возмущённого взгляда Пинеги.

Посланница упала молча, сохранив видимое хладнокровие. И теперь отряхивала ушибленную ногу, словно ничего не было, но от Сирела не укрылась её прикушенная от боли губа и расширенные зрачки.

Пробираясь к мосту, они прятались за валунами и в размытых тенях Сиры. Часовые Ирая делали обход не часто, но в смотровых башнях мелькали регулярно. Зная слабости своей обороны, Княгиня уверенно вела их, оглядываясь на замок. Мост перебегали в момент смены караула. Сирел хотел разглядеть дно расщелины, но ничего там не увидел, кроме красно-чёрной бездны.

Когда он ступил на поверхность Холат, необъяснимый ужас пронзил его. Он шагнул вперёд, зачарованно разглядывая серый пепел, медленно поднявшийся над его сапогом. Наследник поднял голову: впереди петляла узкая тропа, извилистая, с остатками ступеней на почти отвесных подъёмах.

Княгиня, не останавливаясь, шла вперёд. Агон следовал за ней, к его спине были привязаны три небольших бочонка, которые он взял где-то под Ираем, когда прятал конец верёвки. Голубоватое сияние над их головами то появлялось, то исчезало, скрываемое уступами и неровностями местности.

— Смотри, что я нашла, — прошептала Пинега, догоняя Сирела.

Женщина протянула ему пучок трав, применяемых жрицами для ритуального сна.

— Спрячь, пригодятся, — кивнул Третий, чувствуя, как в его голове начинает созревать план побега.

Ближе к вершине нервные порывы ветра принесли с собой тучу пепла. Княгиня вовремя подняла плотный ворот до самых глаз, успев крикнуть:

— Глубоко не дышите!

Но как бы Сирел и Пинега ни старались, мелкий, всё проницающий пепел, забивал им лёгкие и глаза. Наследник чувствовал, что задыхается. Пинега непрерывно кашляла. В какой-то момент наследнику пришлось подхватить воинствующую мать под руки — идти дальше сама она не могла.

Голубое сияние затмило красный свет Сиры, валуны у источника освещались теперь с двух сторон. Синий и красный цвета ярким контрастом напомнили Сирелу о видениях после ритуала. Он бы придал этому больше значения, если бы не удушье. Наследник поднял голову, с трудом.

Княгиня стояла на уступе, окружённая сиянием Источника. Её волосы казались почти белыми, трепеща на ветру, как знамя поражения и смерти.

Напротив неё, мрачный и пугающий, высился каменный храм, вросший в вулкан. Треугольный фронтон с одним только символом смерти в виде барельефа, без украшений и изысков. Квадратные колонны сохранились не все, часть из них наполовину развалилась, казалось, что храм скалится обломками клыков. Голубой свет заполнял его изнутри. Разломанные ступени, затёртые временем и потоками уже остывшей лавы, поднимались ко входу. Сам храм, казалось, пережил когда-то крупное сражение. Скала вокруг него была повреждена явно неестественным образом. Грубые разломы, ямы от вырванных кусков породы, трещины и сколы на стенах…

Посланница обернулась к своим спутникам, вернулась к Сирелу и попыталась подхватить Пинегу с другой стороны. Пепел, казалось, не причинял ей особых неудобств. Однако, Воинствующая Мать отшатнулась от разумного абааса.

Каждый новый шаг давался Сирелу всё тяжелее, и не то чтобы удушье было тому виной… Теперь он чувствовал некую упругую силу, которая всё увереннее и сильнее давила на него, словно прогоняя прочь от Источника. В какой-то момент сопротивление голубоватого свечения настолько выросло, что Третий понял, что не в силах сдвинутся с места.

Княгиня оглянулась на него, в её глазах отражался мертвенный свет. В таком освещении она казалась ещё более чуждой и пугающей, менее человечной.

— Источник не пускает тех, кто его боится.

— Я не боюсь дыры под горой! — огрызнулся наследник, хрипло.

Он думал, что не разделяет суеверности своих соотечественников, но, сам того не ведая, испытывал перед этим храмом настоящий, панический страх.

Пинега посмотрела на него, настороженно. Сирел сжал её руку, приободряя и себя, и её, а затем шагнул вперёд. Сопротивление никуда не делось, но Сирел шёл, преодолевая скорее себя, чем неровность местности. Воинствующая мать двигалась за ним, след в след, словно дикий олень за вожаком.

Княгиня ждала их под фронтоном. Плиты на полу храма давно раскрошились, четыре ряда колонн рассыпались от времени и разрушений, крыша держалась непонятно каким образом. Голубым светом здесь было залито всё, даже красные отсветы Сиры отступили, почтительно. Воздух казался чище, пепел словно не мог преодолеть невидимый барьер. Пахло как после грозы, только в помещении было жарко и сухо. В трещины на полу намело земли, странные, бледные ростки неизвестных растений тянулись к выходу, на солнечный свет.