— Не… трожь! — рявкнул древень, и Аделаиде потребовалось время, чтобы понять, что он имеет в виду ящеров.

Она быстрым движением убрала меч обратно за спину и раскрыла пустые ладони, показывая, что больше не представляет угрозы. Зеленокожие стрелки переглянулись и тоже опустили оружие.

— Так-то лучше, — прошептала Аделаида, стараясь улыбаться, но от страха, что ее сейчас раздавят, улыбка получилась натянутой. — Я-то думала, спасу лес от шайки разбойников — феи меня похвалят.

— Они… не… разбойники… — древень грозно шагнул навстречу чужачке. — Они… со… мной.

— Теперь я знаю, — кивнула Аделаида и попятилась. — Можно мне идти? Я не охотник. Берун пропустил меня посмотреть на лес, я простая путешественница, — она говорила быстро, боковым зрением высматривая, в какую бы сторону рвануть, но позади был обрыв, а с других сторон, не отставая от исполинского дерева, на нее наступали ящеры.

Аделаида решила попробовать заболтать гиганта и начала рассказывать о похожих деревьях, что видела в лесах темных и светлых эльфов, радуясь, что великому древню и его младшим собратьям удалось найти приют в столь живописном месте. Что-то из ее потока слов показалось древню любопытным, так как он встал как вкопанный и то ли уснул, то ли призадумался, а потом сказал:

— Я… из Глудио… Ты… знаешь… Глудио?

Аделаида поблагодарила небеса — теперь она точно знала, что выберется из этой передряги.

— Конечно, я знаю Глудио. Мой друг родом из Глудио… Я была там недавно, в Пустоши…

Древень громко вздохнул и закачал могучей кроной-головой.

Аделаида вопросительно посмотрела на него, и тот, еще раз глубоко вздохнув, начал свой неторопливый рассказ.

Оказалось, что во времена, когда арахны[1] и феи охраняли эльфийские земли, а сами эльфы жили одной дружной общиной, этот древень по имени Фильс, а он был любопытен и юн, очень захотел посмотреть мир. Долго блуждал он по свету, когда время гигантов уже прошло, а время людей еще не наступило, и мир был наполнен нетронутой природой, и земля уже успела зажить от разрушений, нанесенных уничтожившей гигантов стихией. И после многолетних скитаний по свету он достиг южного леса: огромного, густого, дикого. И в том лесу, помимо многочисленных обитателей, жило племя ящеров Лэнгк. Те сразу признали в могучем ходячем дереве сильного покровителя — ничего подобного они до этого не видели, — и Фильс с радостью принял на себя роль божества для разумных и миролюбивых созданий. Проходили века. В клане эльфов совершился раздор, разделивший их на две воюющие стороны. Люди захватили власть на континенте, а затем и в мире. Но жизнь южного леса текла по своим неизменным столетиями законам. Порой ящеры, выбиравшиеся к морю, возвращались с рассказами о деревянных китах, проплывающих вдоль берега, но Фильс успокаивал их, и жизнь леса продолжалась как ни в чем не бывало. Пока… Однажды пламя магического пожара озарило небо на севере от леса. Оно быстро приближалось со стороны равнины, потом охватило и сам лес. Блуждая по выжженной темной магией земле, Фильс оплакивал каждую зверушку и каждую травинку, похороненную под метрами золы и пепла. Немногочисленные ящеры, выжившие после катастрофы, попрятались по оврагам и пещерам. Лишь несколько верных Фильсу охотников остались рядом с ним, принося ему воду и пряча от палящего солнца. А когда со стороны выжженной равнины появились гигантские муравьи, грозясь уничтожить все, что попадется им на пути, Фильс решил, что настало время покинуть гиблую пустыню, в которую превратился его дом. Он послал четыре группы гонцов в разные части мира, чтобы найти подходящее для жизни место. Группы с востока и запада вернулись через неделю. Они доложили о людях, захвативших все близлежащие территории. Через две возвратились несколько ящеров с севера с рассказом о том, что эльфы давно уже враждуют между собой, а земли, где Фильс появился на свет, стали местом границы двух племен. Фильс разочарованно покачал головой и подумал уже, что миру пришел конец, когда вдруг вернулся один охотник с северо-запада, восторженно описывая чудную долину, населенную дружными феями и утопающую в гармонии и зелени, предупредив, что путь далек и труден. Тогда Фильс решил использовать этот последний шанс. Он созвал все племя ящеров, призывая их идти за ним навстречу лучшей жизни, а возможно, и спасению от полного истребления муравьями. Но нелегко было убедить напуганных и отчаявшихся гуманоидов пойти на риск и уйти с разоренных, но родных земель. Лишь малая часть племени решилась отправиться с древнем в далекий и опасный путь, и еще меньше ящеров достигли Зачарованной Долины: многие из них погибли при переходе через Болота Крумы и Ущелье Мертвых. Но и большинство из тех, что дошли, предпочли присоединиться к своим зеленокожим собратьям, населяющим луга Орена и леса Адена. Лишь трое остались верны своему покровителю. Феи долины встретили древня с радостью и наделили его преданных слуг-ящеров долголетием. Но не долго продолжалась спокойная жизнь. Не так давно охотники и браконьеры повадились в зачарованный лес и начали истреблять живущих здесь существ.

— И пусть… приходят… — подходило говорящее дерево к концу своего нерадостного рассказа. — Мы… не… сдадимся… без… боя… Мы… будем… уничтожены.… Как Лэнгк.… Как все… в мире… Но… яростный… Фильс… будет… сражаться…

Древень неистово потряс ветвями, и Аделаида теперь понимала, какая трагедия таилась за этим гневом. Ящеры, повесив головы и опустив луки, в печали стояли вокруг своего покровителя.

— Но племя Лэнгк не было уничтожено, — вдруг воскликнула путешественница и сообщила Фильсу и его компании о племени ящеров, что до сих обитает на юге Глудио, и, несмотря на то, что немногие из них примкнули к бандитам и наемникам, большая часть все так же мирно продолжает жить на побережье, и угроза уничтожения им не грозит.

Словно тяжкий груз свалился с его сердца, и Фильс обмяк каждым листиком и каждой веточкой. Не давая древню опомниться, Аделаида поведала о том, что территория вокруг Пустоши постепенно приобретает цветущий вид, муравьи были загнаны под землю, а благодаря работе ученых вскоре, возможно, будет найдено заклинание, способное снять проклятье с южных земель.

— Если… так… случится… я, пожалуй, вернусь… Здесь… слишком… людно… — размышлял древень вслух, пока ящеры танцевали вокруг него какой-то звериный танец.

Аделаида не стала разочаровывать Фильса упоминанием того, что вся безопасная территория Глудио ныне плотно заселена людьми, и лишь дала ему возможность искренне порадоваться. Выразив почтение и пользуясь хорошим настроением древня, она попыталась тихонько улизнуть, но тот вновь обратился к путнице.

— Это… истинно… чудные… вести… ты… принесла… старому… древню, — произнес он уже спокойным тоном. — Скажи, как я могу… тебя… отблагодарить…

Аделаида сначала замялась и сказала, что просто была рада выступить источником добрых новостей, но Фильс настаивал.

— Вот… прекрасные копья, сделанные… из… моих… прочных… ветвей, — древень покопался в листве и выложил перед женщиной на землю несколько устрашающих орудий с длинными гладкими древками.

Аделаида искренне поблагодарила Фильса, но отказалась, объяснив, что она целитель и не умеет пользоваться копьем.

— Вот броня бы мне не помешала, — вздохнула женщина, — моя была уничтожена в жестокой схватке с демонами.

Фильс с уважением осмотрел путницу еще раз.

— Есть… кое-что… — улыбнулся он и, покопавшись в пышной кроне, достал голубую рубашку из прочного материала, прошитую серебряной нитью, и такие же наручи и поножи. Это была часть прекрасной брони: прочной, как железо, и легкой, как шелк. Пока женщина ощупывала ткань, Фильс радовался, что смог-таки угодить эльфийке.

После теплого прощания с древнем Аделаида спустилась вниз с холма, переоделась за первым же кустом в обновку и отметила в водах ручейка, как идет ей этот нежный синий цвет. Вволю нагулявшись по долине, путешественница решила искать выход, но, сколько ни плутала, никак не могла найти тропинку, по которой туда попала. Аделаида уже решила вновь подняться наверх и оглядеться, как вдруг наткнулась на заросшую лианами и прикрытую неспешными струйками водопада пещеру, которая вела вглубь очередного холма. Решив проверить и этот путь, Аделаида пересекла несложное препятствие. Пещера оказалась неглубокой и вывела Аделаиду к потайному озеру, спрятанному в глубине долины. Над водой в бликах розовых лучей исчезающего с небосвода солнца парили сотни крошечных фей, и свет играл на их прозрачных крылышках. Завидев чужака, они тут же скучковались у дальнего склона. Лишь две из них вылетели вперед и вопросительно и гордо рассматривали вторгшуюся в их долину женщину.