Не знал, станет ли ему легче, когда он сам сегодня прочтет ее письмо. Когда заглянет в зеркало, чтобы узнать, как у нее дела…

Кэллиэн коротко постучался и тенью проскользнул в кабинет.

– Вызывали, милорд?

Князь поднял на него суровый взгляд и без обиняков сообщил:

– Я желал бы видеть письмо, переданное вам моей дочерью.

Этот приказ, высказанный ровным, холодным тоном отозвался расколотым эхом в грудной клетке. Вспыхнул яростный, ослепляющий гнев, следом боль и обида – адская смесь для такого, как он.

Неужели всего происшедшего недостаточно? До какой степени зашла эта идиотская паранойя?

– Я сам его еще не читал, милорд, – стиснув зубы, произнес Кэллиэн.

– Вот и прекрасно.

– Милорд…

Не сорваться на рычание. Не сорваться…

– Письмо, лорд Дэтре.

Холодный взгляд серых глаз – и повелительно протянутая рука.

...Унизительно.

Внутренний протест вспыхнул, обжигая яростью. Но он вспомнил, что обещал Инерис. Сейчас не время вступать с князем в борьбу, ему нужно совсем не это.

Помедлив, Кэллиэн заставил себя вытащить письмо из-за отворота камзола и передать его князю, показывая, что ему нечего скрывать и надеясь, что Инерис не написала ничего лишнего.

Вспомнились слова лорда Рагора.

– Вы и впрямь сильно изменились, ваша светлость. Знаете… сейчас я бы вряд ли принял ваше предложение, – негромко, с чувством произнес Кэллиэн.

Князь вздрогнул, как от удара, ощутив справедливость укора, но ничего не ответил и упрямо сломал печать на письме. Развернул его. Вчитался.

«Кэллиэн,

простите, я не умею благодарить – меня учили поощрять и хвалить, но это совсем другое. В последнее время у меня было предостаточно возможностей сказать, как я благодарна вам за неизменную поддержку, но я легкомысленно упускала их, одну за другой. Позвольте мне запоздало выразить свою признательность, пока еще есть шанс сделать это. Надеюсь, это хоть немного компенсирует те усилия, которые вы затрачивали, наставляя меня... а порой и откровенно поучая. Я благодарна за вашу компанию, за неизменную доброжелательность, даже за вашу иронию и те остроумные колкости, на которые вы мастер, за вашу магию – я успела узнать, какой она может быть волшебной. За эти пять лет вы стали мне дороги, но я и сама до конца не понимала этого – слишком привыкла воспринимать ваше присутствие как само собой разумеющееся… Простите, я не очень складно изъясняюсь, у меня до сих пор царит сумбур в мыслях и еще больший – в чувствах. По крайней мере, я могу быть уверена в том, что вы не истолкуете мои слова превратно…»

Ничего предосудительного в неровных строчках князь упорно не находил, не считая того, что его удивил непривычно теплый тон и фамильярное обращение…

Проклятье. Лучше бы нашел.

«Мне отчаянно не хочется уезжать, и не только из-за того, что неожиданное и суровое решение верховного князя причинило мне боль. Назвать наказание совсем уж незаслуженным я не могу, как бы ни хотелось – возможно, отец в чем-то прав, и я действительно слишком сильно рисковала и слишком многое на себя взяла… мне пока трудно судить об этом беспристрастно, сперва нужно немного успокоиться. Преследует странное, иррациональное чувство (скорее всего, вызванное внезапностью отъезда) – будто без меня все может пойти кувырком. Успокаиваю себя, как могу, однако… я хочу попросить вас позаботиться о моем отце. Пусть сейчас по отношению ко мне он проявил неожиданную суровость, но он остается моим отцом, и в нынешних обстоятельствах… Пожалуйста, защищайте его и дальше, Кэллиэн, как всегда защищали. Полагаюсь на вас…»

Побелев как смерть, князь медленно, дрожащими руками снова положил письмо на стол, так и не дочитав.

Он совершил ошибку? погорячился?

…Отозвать всех? Отозвать немедленно?

А вдруг это тоже уловка? Может, она знала, что письмо попадет в его руки или предусмотрела такую возможность?

Бред…

Она опасна, ее надо убить…

Нет. В этом письме нет ни намека на возможный заговор. По крайней мере, мага можно не подозревать…

Наоборот, она просит позаботиться о нем... но может, она просто догадывается о том, что их с лордом Дэтре что-то связывает?

Усилием воли князь взял себя в руки.

Отменять решение в любом случае поздно – к тому же он не привык этого делать. Если князь начнет проявлять подобную нерешительность, добра не жди… Оно принято. Приведено в исполнение. Если его дочь пройдет это испытание, он примет ее обратно с распростертыми объятиями. Если же нет…

Правитель придет на помощь скорбящему отцу.

И все-таки странно. Да, в письме не было ни признаний, ни зловещих намеков... Но Инерис обращалась к магу по имени. Благодарила – за поддержку, компанию и бог весть что еще. И подписалась тоже по-домашнему – Инерис… без титулов, без печати… Что между ними было на самом деле?

И это объятие, которое он видел…

Ральда была права?

– Позвольте уточнить: вы всегда будете теперь просматривать мою корреспонденцию? – зло спросил маг, видя, что правитель не возвращается к чтению.