Несмотря на возраст, она походила на подростка. Ну какая двадцатилетняя девушка станет каждый день заплетать эти идиотские косички? Или надевать шапку с помпоном, вечно сползавшую на глаза, в плюс два? Но больше всего Рэйнера поражали ее детские замашки следить за ним. Триста буквально ходила за альфарийцем попятам, прожигая издалека его спину своими голубыми глазищами, и быстро отворачивалась, стоило ему «случайно» посмотреть в ее сторону. Пару раз девушка подходила к Рэйнеру и что-то неразборчиво мямлила, но тот наглым образом игнорировал ее и уходил, не обращая на несуразные потуги никакого внимания. По большому счету, Рэйнеру было действительно все равно на Тристу, но ее неуклюжие попытки заговорить с ним вызывали у альфарийца насмешливую улыбку и слабый, но явный интерес.

Рэйнер почти закончил с обедом, когда тонкие пальцы пододвинули к нему записку: «Мы можем поговорить?» Лишь мазнув взглядом по куску бумаги, альфариец бесстрастно откупорил воду и сделал глоток, чувствуя, что Триста не сводит с него глаз. Посидев еще с полминуты, он поднялся и направился к выходу из столовой, почувствовав, что девушка встала следом.

Триста шла чуть поодаль и не говорила ни слова, лишь изредка косясь на него. Сам Рэйнер не спешил, шагая вперед по полупустому коридору со спрятанными в карманах брюк ладонями. Они поднялись на последний, третий, этаж, и альфариец завернул в сторону пожарной лестницы. Запертая дверь открылась, стоило ему приложить к замку свой гравиаль, и начала медленно закрываться за мужской спиной. Триста заскочила следом в самый последний момент.

— Скоро начнется занятие… Куда мы идем? — неуверенно пролепетала она, когда Рэйнер был уже на середине пути.

Альфариец ничего не ответил и услышал тихий обреченный вздох. Дойдя до конца, он распахнул тяжелую металлическую дверь, и в лицо тут же ударил ветер с колючей крошкой снега. Стоило ли говорить, что по правилам академии подниматься на крышу было категорически запрещено? Триста замерла за его спиной, подумав, видимо, о том же самом. Рэйнер почувствовал ее замешательство и нерешительность, но, не обращая на это внимания, зашагал вперед.

— Мне очень, очень нужна твоя помощь! — громко сказала девушка, застыв в дверях. Ее голос заглушался из-за сильного ветра. — Я понимаю, как это прозвучит, но ты единственный, кто может мне помочь!

Альфариец не обернулся, но остановился, давая ей возможность договорить. Полы его расстегнутого пиджака шумно развевались на ветру.

— Я родилась с туманной слепотой, — Рэйнер прислушался, скользя взглядом по горным массивам вдали. — Наверняка, ты слышал об этом… Но если нет, я расскажу. Я не могу попадать в Туманную долину и ловить души. Я вижу их, но своих у меня нет и никогда не было. И это… это словно клеймо. Понимаешь?

Не услышав ответа, она продолжила подрагивающим голосом:

— Туманная слепота неизлечима… но существует одна легенда, — Триста замялась на мгновенье. — В ней говорится, что некромаг, родившийся в ночь затмения девяти лун, может меня излечить.

Альфариец стоял, не двигаясь с места.

— Я поступила в Альфар, чтобы встретиться с тобой, Рэйнер! И я очень прошу хотя бы подумать над моей просьбой. Пожалуйста! Другого выбора у меня просто нет…

Рэйнер и раньше чувствовал, что с этой девушкой было что-то не так, но сейчас убедился в своих предположениях. В Тристе не было силы. Той силы, которая появлялась у некромагов с первой пойманной душой и росла с последующими. Теперь это казалось таким очевидным!

Ветер завывал, бил с силой и холодил кожу. Рэйнер стоял, немигающим взглядом смотря перед собой. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять: Тристы в дверях уже не было.

***

За окном проносились скудные пейзажи зимней Сальвинии, водитель подпевал лившейся из магнитолы песне, а маленькая старушка на другом ряду тихо посапывала, уткнувшись подбородком в вязанный шарф на своей груди. Триста ехала в пустом автобусе, терзая себя мыслями о случившемся разговоре. Да и можно ли было его так назвать? Рэйнер не сказал ни слова, но выслушал ее — впервые за четыре дня. Это казалось огромным прорывом настолько же, насколько неожиданно возникшим тупиком с мигающей табличкой вопроса: а что, собственно, дальше?

Поступая в Альфар, Триста не думала, что нужный ей некромаг окажется настолько… нелюдим. Селетта как-то раз поделилась с девушкой историями, как жестоко Рэйнер обходился со студентами, пытавшимися его задеть. Таких было чуть больше чем тех, кто хотел с ним подружиться, но и первые, и вторые к альфарийцу больше не лезли, предпочитая обходить стороной. Как можно более далекой стороной. После этого, конечно, план с отчаянными требованиями о помощи казался сумасшествием, но оставлять попыток достучаться до Рэйнера Триста не собиралась. Робких, неуклюжих, но все же попыток.

На вокзале Юрты, городка близь Ной-Тона, ее встретили сестры.

— Триста! — радостно завопила Иллка, бросаясь на шею.

— Удушишь! — рассмеялась та, крепко обнимая русоволосую девчушку. Тринадцатилетняя Иллка была самой младшей в их большой семье некромагов. — Вы почему вдвоем? На чем приехали?

Райна, стоявшая чуть поодаль, с широченной улыбкой показала связку ключей в своих пальцах:

— Видала?

— Шутишь! — выдохнула Триста, выпрямляясь. — Папка свой джип доверил?