— Энайд был тихим мальчиком. Его с детства интересовала биология, он хотел стать врачом, мечтал спасать человеческие жизни. Когда он учился на первом курсе медицинского университета, его сбил пьяный водитель… Обычный случай, такое случается со многими, — ровным бесцветным голосом проговорил Хидори. — Симирам прожила ещё несколько месяцев. А потом моя травинка легла и больше не встала. В конце у неё не осталось даже сил, чтобы говорить. И только большие виноватые глаза постоянно смотрели на меня… После этого у меня осталась только работа, — заговорил Хидори, наконец. — Я узнал, что в Университете Языков нужен преподаватель алгольского и приехал сюда. С тех пор я учил студентов, сам учился у студентов и создавал язык Аин. Я думал о нём давно. После смерти сына и жены это стало смыслом моей жизни.

И вот через много лет в университет попал Эридан. Сорора умерла в конце февраля. Его привезли к нам в апреле… Сначала он ни с кем не разговаривал, кроме Солуса. Потом стал говорить и со мной… Пойми, Ниа, я знаю, что он не Энайд. Они совсем разные. Но мне дорог, очень дорог этот человек. Я многое потерял в своей жизни, но его я хочу спасти!

— Простите, простите, простите… — тихо, словно баюкая ребёнка, зашептала она.

— Спасибо, — он накрыл её руку своей высохшей ладонью.

Некоторое время они просто сидели молча. Потом Хидори сказал:

— Эридан согласился на встречу со мной при условии, что ты тоже приедешь. Но если ты не захочешь ехать, я пойму. И он тоже поймёт.

— Я поеду, — глухо проговорила Ниа.

— Прости меня, я снова поставил под угрозу твою дружбу с Ливорой. Мне пришлось ей сказать. Я очень сожалею. Если ты хочешь остаться…

— Я поеду, — повторила она.

— Спасибо, Ниа, — тихо сказал Хидори. — И прошу тебя, не сердись на Солуса. Возможно, когда-нибудь он расскажет тебе свою историю, и ты сможешь понять его.

На следующий день Ниа снова пропустила завтрак и обед, а вот отказаться от ужина уже не могла.

Взяв поднос с едой, она пошла на своё обычное место рядом с Ливорой.

— Привет, — сказала Ниа, садясь. — Приятного аппетита.

— Наша принцесса решила выйти из укрытия? — криво улыбнулась Ливора.

— Последнее время я предпочитаю еде сон, — сказала Ниа, не обратив внимания на её иронию.

Остаток ужина прошёл в молчании. Когда они вышли в коридор, Ливора спросила:

— Что ты решила?

Ниа подошла к оконной нише и сказала тихо:

— Я поеду.

— Что? Ниа, как ты можешь?

— Мне жаль, Ливора, но я обещала ему.

— Ты заранее всё решила! — закричала девушка. — Могла бы мне сразу сказать!

— Нет, не заранее! — воскликнула Ниа. — Я вчера решила… — добавила она шёпотом.

— Не ожидала от тебя такого! От кого угодно, но не от тебя! Ты предала меня!

Ниа печально смотрела в пол, потом подняла голову и сказала:

— Ливора, мне жаль, что ты считаешь меня предательницей, потому что для меня ты моя подруга и мне бы очень хотелось помочь тебе. Но я должна поехать.

— Тогда ты мне не подруга! — крикнула девушка и убежала.

Ниа вернулась в комнату, раскрыла синюю тетрадь и стала повторять слова перед уроком. Она чувствовала себя виноватой перед Ливорой, но ещё сильнее ощущала вину перед профессором Сатабиша и не знала другого способа искупить её, как учиться. Раньше Аин был для Ниа, пусть и самым красивым, но просто языком. Профессор говорил, что в каждом слове скрыта история жизни человека. Узнав главную из этих историй, Ниа поняла: язык Аин был для профессора средством возродить то, что возможно, и прощальным даром тому, что ушло навсегда.

Сегодняшнее занятие отличалось от предыдущих. Это был не просто урок, где один человек передаёт свои знания другому. Долгим зимним вечером двое пытались положить ещё несколько кирпичиков в фундамент огромного здания, которое строили.

Вдруг дверь резко распахнулась.

— Ах, по вторникам же ваши дурацкие занятия… Я и забыла…

— Ливора! — Ниа вскочила.

— Сиди, я пришла не к тебе, — хриплым голосом произнесла она. — Профессор, вы правы, я не смогла его удержать. Но и вы, вы тоже не смогли! Поэтому и вернуть его вам тоже не удастся!

Хидори замер, превратившись в бледную восковую статую.

— А ты! — она посмотрела на Ниа. — Когда-нибудь Эридан очнётся, и ты останешься одна!

Ливора хлопнула дверью.

— Дай бог, чтобы он когда-нибудь очнулся, — прошептала Ниа.

Хидори поблекшим взглядом смотрел на стол перед собой.

— Профессор, — тихо позвала его Ниа, но он не ответил.

Надо как-то отвлечь его.

— Профессор, — сказала она громче, — вы не рассказали о занятиях с моими учениками. Как вам мои ребята?