— Ближайшая проезжая часть находится в километре от базы, — внезапно говорит Алек, и я, ожидавшая, что ближайший разговор состоится в следующей жизни, удивившись, поворачиваю голову в его сторону. Он держит телефон экраном ко мне. — Вот здесь показан конец проселочной дороги, хотя я уверен, что это просто поворот в сторону базы, — продолжает объяснять он, внимательно наблюдая за моим лицом.

Алек увеличивает картинку, растягивая ее двумя пальцами и показывает на место на карте. Я всё ещё крайне изумлена, чтобы вспомнить, что нужно продолжать жевать. Ответно смотрю на необычайно упрямые тёмные глаза Алека серьёзным взглядом.

— Но мы не можем оставить машину здесь. Дорога, наверняка, под наблюдением, поэтому мы проедем чуть дальше по трассе и пойдём пешком.

Я не понимаю, зачем он рассказывает мне все детали, но стараюсь держаться сосредоточенного вида, чтобы не показаться Алеку не заинтересованной. Поджав губы, киваю и прищуриваюсь, чтобы лучше рассмотреть тонкие линии, обозначающие дороги. Потом перевожу взгляд на то место, где по идее должна находиться База. На карте она отсутствует.

— Думаешь, там пусто? — спрашиваю на прямую, не совсем понимая, к чему вообще этот разговор.

Алек кривит губами.

— Скорее всего, нет, — отвечает он как-то неоднозначно. — Когда мы искали базу, на которой держали тебя, местность тоже была пустынной. И это наводит на сомнения: эти базы либо сверхсекретные, либо они незаконные, и правительство ничего о них не знает.

Его ответ порождает сомнения. Я не думаю, что они незаконные. Виктор может до конца никому и не сообщает свои истинные цели и чем именно он занимается, но определённо может спонсировать руководство каким-нибудь эликсиром здоровья, что запросто мог вывести в своих лабораториях. Алек, судя по всему, держится того же мнения, но почему-то не озвучивает его вслух.

— Если все так, как нам рассказал Елая, то скорее всего эта База будет охраняется намного лучше той, в которую нам получилось войти без затруднений.

Алек уклоняется от конкретики. И это не ради меня он избегает называть вещи своими именами. Я, на удивление, совершенно ничего не испытываю, слыша упоминания. Я свободна, База разгромлена, Виктор бежал — эти три составляющие помогают с каждой последующей секундой уходить всё дальше от прошлого.

Но не Алеку, я пытаюсь разгадать, о чём он думает, оттягивая с ответом. От мысли о нём мне почему-то хочется беспокоиться.

— Но нам ведь нужен только ответ, так? Значит, охрана нас не сильно должна волновать, если мы подберемся на максимально безопасное расстояние.

По глазам Алека я вижу, что не права.

— Нам нужны понимания, — он выглядит так, словно я не понимаю чего-то очень важного. — Вот почему я хотел ехать один. Так было бы проще выяснить всё, что нужно и не беспокоится, что кого-то заметят.

«Кого-то»? Ох, спасибо ему за открытое обозначение моих возможностей.

— Я не останусь в машине, Алек, если ты ведёшь к этому, — заявляю твёрдо я, посылая взглядом предупреждение, чтобы даже не старался давить на обратное.

Он и не собирается.

— Нет, ты останешься вот здесь.

Алек указывает пальцем на место, где ничего нет. Это недалеко от того обозначения, где он спланировал оставить машину. Несколько секунд я смотрю на экран телефона, пытаясь понять, к чему столько сложностей.

Мне не нравятся навязчивые предположения.

— О, да ладно, Алек, зачем нам вообще что-то выяснять? Можно просто убедиться, что База действительно находится там и уехать.

Взгляд тёмных глаз Алека поднимается, меня пугает, сколько вызова и жестокости я вижу в нём.

— Если все получится разузнать, мы начнём разрабатывать план, как ее захватить.

***

Наш спор продлился ровно ноль секунд.

Я не могла спорить, зависнув над его словами.

Разрушить ещё одну базу. Вероятно, это было бы идеально, если бы не одно «но». Мы находились в реальности, а не в сказке, в которой по счастливой случайности Виктор допустил слишком много повторных ошибок. И всё же… эта мысль не могла оставить меня равнодушной. Это смахивало на сделку с дьяволом, от которой ничего хорошего точно не стоило ждать. Я трезво оценивала шансы, твёрдо понимала, что риск колоссален, а исход никак не будет на нашей стороне, — и при всём этом всё равно не могла открыть рот, чтобы хотя бы попробовать отговорить Алека от затеи. Она была слишком заманчива, сколько бы я ни внушала себе, что это всего лишь чересчур легкомысленные иллюзии.

А через несколько часов спор и вовсе потерял актуальность.

Мы всё ехали и ехали по незнакомым мне местностям. Промозглое, туманное утро перешло в яркий день. Небосвод стал безоблачным и голубым. Какое-то время я могла отвлекаться на окрестности, сменяющие друг друга, но через сотни километров практически одного и того же пейзажа, мне стало по-настоящему скучно.

Алек пребывал в своих мыслях, его хмурый и задумчивый вид несколько раз служил хорошей причиной не начать разговор.