Раджаб со стоном сел на металлическую палубу трюма, где всегда хранилось перевозимое оружие.

Он не знал, давно ли здесь находится. Был в ужасе от того, что так и не сумел увидеть, чем закончилось ночное бдение советника и жены падишаха. А от того головная боль, разрывающая виски, усиливалась с каждой секундой.

В полной темноте трюма, капитан почувствовал, как сжимает что-то в руке. Что-то холодное и скользкое. Рассмотреть, что это не представлялось возможным. Нужно было добраться к двери и включить аварийное освещение.

Главное не разомкнуть пальцы! Не выпустить и не уронить то, что в них зажато! Потому как Раджаб ощущал лёгкое подрагивание плененного им существа.

Призрачный голубоватый свет залил трюм, едва капитан нащупал тумблер на переборке и повернул его. Но освещения вполне хватило, чтобы он рассмотрел то или того, кто продолжал вибрировать в руке. Правда, с каждой секундой движение становилось все слабее.

Глаза на обеих головах змеи подёрнулись пленкой. С каждой секундой шея мерзкого чудовища становилась все мягче, все безвольнее, и вскоре вовсе утратила упругость. Глаза змеи, ставшие белесыми, закрылись и головы свесились к полу. Рты приоткрылись. Между частоколом острых зубов появились раздвоенные языки, еще трепещущие в пастях.

Раджаб не понимал, что именно оказалось в его руке. Потому как из нижней части кулака в направлении палубы торчал металлический ствол винтовки и её же деревянный приклад. А из верхней — шея уже мертвой змеи. Как подобное могло случиться — капитан не понимал. Он брезгливо отшвырнул от себя полу-монстра. Увидел, что ствол не просто перекручен, а словно завязан морским узлом. Как, когда и зачем это было сделано — он не знал и не помнил.

— Раджаб! Где тебя носит, черт возьми! — тишину трюма разорвал голос Камиля, донёсшийся из переговорного устройства, закрепленного на поясе капитана.

— Все в порядке, — ответил Раджаб еще не понимающий как себя вести в сложившейся ситуации. — Я отлучился всего на несколько минут.

— Несколько минут?! — продолжал негодовать владелец яхты. — Да я на мостике почти час! Собрался уже послать вахтенного на поиски!

«Почти час?!» — подумал капитан. — «Не может такого быть!» — тут же ответил самому себе: — «Впрочем — почему не может? Ведь уже случилось однажды, что Камиль пробыл в своем видении долгое время. Пожалуй, даже больше часа», — посмотрел на пол, где у его ног валялось бездыханное тело полузмеи-полувинтовки.

Как бы то ни было, но объяснений с Камилем не избежать.

— Я в трюме, — ответил, надеясь, что судовладелец поймет в каком именно. — И тебе не помешает спуститься. Нужно, чтобы ты кое-что увидел сам.

— Сейчас буду! — переговорное устройство отключилось. В трюме снова воцарилась тишина.

Через пару минут Раджаб услышал, как кто-то пытается открыть дверь трюма снаружи. И понял, что попытка, повторяемая раз за разом все так же остается безуспешной. Словно кто-то или что-то не желает, дабы его увидел постронний.

Раджаб быстро поднял то, во что преобразилась винтовка, подошел к ящику, в котором раньше хранилось «это». Снова швырнул магическое оружие на пол. Схватил одной рукой массу, предотвращающую поползновения монстров выбраться наружу. Второй откинул крышку. Поднял с палубы винтовку и бросил её внутрь. Быстро захлопнул крышку и положил на неё маску. Теперь все выглядело так же, как и до проникновения капитана в трюм.

Тут же Раджаб услышал щелчок магнитного замка и услышал голос Камиля:

— Что за чертовщина?! Замок заклинило впервые за много лет! А ведь владелец груза говорил, что он безотказен! — подошел к другу вплотную. Всмотрелся в его глаза: — Что произошло?! Зачем ты спустился в трюм?! Почему пробыл здесь так долго?! И почему не отозвался сразу?!

— Думаю, от того, что меня здесь не было, — вздохнул Раджаб, понимающий, что выпутаться из неприятной ситуации сможет, только сказав правду.

— И где же ты был? — глаза Камиля сузились и стали злыми. — Хотя, можешь не отвечать! Я и сам догадываюсь!

— Да, друг мой, — капитан стоял, опустив голову. — Ты прав. Я был в Махтанбаде.

— Но почему ты решил совершить переход сам?! — владелец яхты не спешил менять гнев на милость. — Почему хотя бы не обговорил все со мною?!

— Знал, что ты не позволишь! — Раджаб, наконец, взглянул на друга в упор. — И понимал необходимость поступка, — добавил, не желая пускаться в бессмысленные пререкания: — Только не спрашивай, как и откуда. Я и сам толком не могу понять. Просто шел в этот трюм словно мне кто-то приказал.