Дверь отворилась, и вошёл Ульф. Он улыбался, неся всё ту же большую корзину, в которой недовольно пищали две голодные детки.

— Ульф!..

Он опустился рядом, и, едва устроил дочек, наклонился и горячо поцеловал меня в губы.

— Здравствуй, моя прекрасная волчица.

— Здравствуй, любимый… — прошептала я и тихо заплакала, боясь как всегда напугать малышек.

Йан усмехнулся.

— И за какие такие благие деяния нам досталось это сокровище, а, брат?

— Не иначе, балует нас судьба, — улыбнулся Ульф, сжимая мою руку. Он протянул пальцы и вытер слёзы, что катились по моим щекам. — Ну что ты, малышка! Будет, мы ведь рядом. Всё самое страшное уже позади.

И снова открылась дверь: вошёл Ракх. Он нахмурился было, словно застал нас за чем-то греховным, но Йан кивнул магу, и тот пристроился возле большого тёплого камня.

— Ракх! — позвала я.

— Да? — насторожился мужчина.

— Спасибо тебе. Я выполню клятву, как только верну силы.

Нам предстояла нелёгкая зима. Едва крохи наелись и уснули, как ребята помогли мне подняться. Я смутилась, когда поняла, что всё это время они ходили за мной, словно за тяжелобольной — меняли пелёнки, вытирали, поили… Ужас представить, на что мужья насмотрелись во время и после родов!

Но они были воинами. Им не впервой было видеть кровь и муки. Только почему-то прикосновения их сделались ещё ласковей, голоса звучали с тихой нежностью, а дыхания обволакивали. Они обращались со мной, как с хрустальным сосудом, и это было ново, непривычно.

Я не могла сдержаться: плакала, улыбаясь своему удивительному счастью, гладила тёплые мужские руки, хваталась за них, словно тонула. Делала осторожные шаги…

— Вот точно: сон и есть, — сказала я, зарываясь носом в волосы Йана и сжимая пальцы Ульфа. — Как будто солнечным дождём дом укрыло.

— Куда уж там, — не выдержал Ракх. — Мы скорее в болотной жиже по самые уши.

Я почувствовала, что мужья сейчас пошлют мага куда подальше, и поспешила вмешаться:

— Да хоть в сугробе ледяном, главное, что мы вместе. Ты меня не бросил. Любимые меня нашли. И детки целы… Кусаются только больно.

Я почему-то совсем Ракха не стеснялась, когда кормила грудью. Наверное, потому, что братья просто не давали магу ничего лишнего увидеть, да тот и сам на меня не смотрел.

Колдун что-то пробормотал и нахохлился, отворачиваясь к стене. Он, верно, хотел бы себе отдельную комнату, но что поделаешь, если я всё обустроила лишь здесь. Через несколько минут Ракх не выдержал, поднялся и пошёл «проведать». Поначалу я хотела остановить его, но потом увидела, что маг едва сдерживает странно тёплую улыбку, и не стала.

Он нарочно оставлял меня наедине с мужьями. Он многое понимал. А вдруг сам когда-то был любящим супругом?..

— Сааф, — сказал Ульф и обхватил меня, мягко поднимая над полом.

А едва поставил, как Йан подошёл сзади, прижался гибким телом. Мы снова стали одним целым — трое наперекор предрассудкам. Кто научил меня этой любви? Как обширно сердце человека, где хватает места родителям, братьям и сёстрам, мужу или мужьям, деткам и родным людям! А ещё друзьям, зверям и небу с землёй — чудесам природным, что созданы богами. И всё это было мной. И в этот миг я была самой счастливой. Не ведать бы нам этих бед вовсе, но что суждено — не изменишь. Я научилась уважать прошлое, и теперь наслаждалась настоящим, лелеяла его, как самый великий дар.

— Как назовёшь? — прошептал Йан, когда я неуклюже подняла младенца на руки и принялась осторожно баюкать.

— Не знаю. Мне кажется, она на тебя похожа… А эта — на Ульфа. Которая старшенькая?

— Светленькая, — улыбнулся Ульф. — Ты заметила, у неё уже глазки потемнели? Вот уж точно — моя дочка.

В его голосе слышалось неприкрытое, чудесное удовольствие, и снова у меня на глаза навернулись слёзы. Никогда столько не плакала!

— А у тёмненькой губки совсем как у Йана, — сказала я. — Правда ведь?

Мужчина как будто смутился, склоняясь над дочкой.

— Не знаю. Хорошо бы на тебя была похожа, красавица.

— Определённо, младшенькая твоя, Йан, хотя они обе наши, — широко улыбнулся Ульф.

— А потому и имена мы придумаем вместе, — подхватила я, всё ещё зарёванная, растерянная и абсолютно счастливая. — Но пока что мне жуть как хочется уединиться в «ванной». Отпустите ли?

Йан тотчас взял малышку, прижал к себе бережно и нежно. Захныкала старшая, и её подхватил Ульф.

— Иди, Нуала. Мы о них позаботимся.

Сорочка была чистой, супруги умудрились переодеть меня после родов. А вот пелёнки нужно было менять, и всё это ужасно смущало. Когда я вышла, чистая и довольная, мужчины что-то тихонько напевали в два сильных голоса. Я залюбовалась прекрасным зрелищем: молодые отцы с крохами, которых в больших руках было едва видно… Йан посмотрел на меня с нежной улыбкой:

— Ложись, милая. Мы принесём поесть. Тебе сейчас много пищи нужно.

— А я не устала вовсе, — отозвалась я, ласково на него глядя. — Тем более что дел много.