Мы сидели в комнатке одного из постоялых дворов. Я жадно ела, Ракх у окна читал какой-то свиток. У него с собой было много всяких рукописей, и мужчина постоянно что-то в них выискивал. Внезапно у меня в животе что-то тихонько булькнуло — словно маленькая рыбка играла. Потом я снова почувствовала это, и ещё раз. Сказать наверняка, не урчание ли это довольного живота, было невозможно, но пробежавшая по телу щекотка упрямо доказывала, что я ощущаю своего крошечного малыша. На глаза навернулись слёзы, и дышать стало трудно. Какая нормальная мать поедет чёрти куда, да ещё с таким ненадёжным попутчиком?.. Я ненавидела себя за поспешное, отчаянное решение. Можно ведь было попроситься пожить у Привратника! Пусть там Ульф сразу нашёл бы меня, но, по крайней мере, я бы не угрожала Зальмиту, и мы могли бы всё решить вдали от назревающей войны…

Мне было необходимо хоть с кем-то поговорить, хоть кому-то довериться, но я только беспомощно обхватила живот. Когда его будет видно? В мужской одежде гораздо проще спрятать беременность, но ведь рано или поздно Ракх догадается! Меня, правда, уже не тошнило, но беременной всяко опасно ездить верхом, да и многие другие тайны станут явными… И кто поможет мне? Неужели этот бесчувственный колдун, которому только и нужно было, что извлечь из нашей встречи выгоду?

Я сама себя посадила в клетку. Я опять приняла неверное решение.

— Моё проклятие действительно опасно для окружающих? — спросила я у Ракха.

— А? Да. Я бы на месте хозяев не взял тебя в Город Невест, но в настоящем чародействе и тёмной магии мало кто, кроме самих магов, разбирается.

Йан знал. Он разбирался в нём, и верил, что я смогу стать мамой. А вдруг и правда родится малыш, очень похожий на него? Господи, только бы это было так! Я проглотила горький болезненный ком.

— И чем же я угрожаю обычным людям?

— Тьмой, Нуала. В тебе сидит зло, которое не ведает истиной жизни. Вот почему у проклятых не бывает детей.

Я посмотрела на него в упор, и маг перехватил мой взгляд.

— Что такое?

— Ничего.

Ты врёшь мне, колдун. Не знаю, зачем, и не ведаю, что ты задумал. Мы будем вместе, потому что мне нужна защита, а вид болезненного подмастерья — лучшая гарантия безопасности. Незаметно для себя самой я превратилась в женщину, которая пользуется чужой силой, но ведь и Ракх использовал меня! Я медленно моргнула.

— Ты многих летов встречал после того, как погибло Солнечное государство?

— Нескольких. Все они теперь пленники Сагора.

— Значит, ты сдал их.

— Не поверишь, но я их не трогал, — криво усмехнулся он. — Рано или поздно их находили другие. Говорю же, у меня иная цель, личные интересы.

— У тёмных нет кодекса, Нуала. Мы приносим единственную клятву верности жрецу.

— А он — королю.

— Нет, это король присягает ему.

— Значит, именно тёмные маги — истинные правители Вардара?

— Были когда-то, — сказал он, задумчиво поглаживая свиток.

— И жаждете снова заполучить власть? — настаивала я.

— Не я.

— А чего хочешь ты?

— А вот это мы договорились не обсуждать.

Я сразу замолчала. Он был прав. Как же выведать, что такого важного ему хотелось заполучить в новой, не осквернённой проклятием жизни? Неужели он жаждал любви и нежности? Но что такому любовь? Я нахмурилась. Дедушка говорил, что всякому человеку, даже яростному воину, который научился не замечать чужих страданий, нужна связь с миром через другого человека. Именно этот якорь делал нас людьми. И куда бы ты ни отправлялся, каким бы не стал — жестоким или нежным — ты искал этот грузел, свою опору, своё особое чувство. И у убийц были матери. И мямли и простаки мечтали о страсти. А ласковые искали силу и жёсткость, чтобы укрепить свою внутреннюю структуру… И для каждого существовал свой особый путь к тому единственному, кто мог сделать его счастливым. Жаль только, далеко не всякому удавалось преодолеть дороги к родной душе.

— Завтра мы двинемся по старому тракту к северным границам Леты, — сказала я. — По этой дороге сейчас вряд ли кто ездит, кроме пустынных жителей, но в таком виде я их не боюсь.

— Угу, — отозвался мужчина. — Как скажешь. Я бы предпочёл, конечно, по холмам… Но дорога тоже хороший вариант.

— Чем холмы лучше?

— Тем, что там еды больше, — отозвался он, убирая свиток и доставая новый. — Ты вообще стала много есть.

— Подумаешь! Если я худая, это ещё не значит, что у меня плохой аппетит. Нам всё равно придётся сделать запасы. Когда ты последний раз был в Лете?

— Много лет назад, — сказал он. — Когда она пала.

— И не знаешь, как там сейчас?

— Предполагаю, что многое выросло заново, и живность есть, но людям на проклятых землях если и живётся, то нелегко.

— Получается, верховный жрец считал себя сильнее природы?

— Колдуны всегда сильнее, — высокомерно заявил мужчина.

— Ну конечно, — отозвалась я с улыбкой. — Поэтому могут одним взмахом ладони остановить смерч или заставить дождь вернуться обратно в тучи.

— Не надо этих глупых преувеличений, — поморщился Ракх. — Дело не в том, насколько маги сильны против стихии, а в том, как часто от них требуется решительное вмешательство в дела неба и земли. Думаю, если бы мог, я бы вернул Лете её благополучие, но для этого нужно отдать всю силу и оставшуюся жизнь.