— Значит, природа оказалась сильнее вас, — подытожила я.

— В тот раз — да, — признал он. — Но только потому, что мы были не готовы.

— А сейчас ты готов? Не боишься, что неведомое колдовство тебя растерзает, как ты терзал мою родную землю?

— Боюсь, — признал он. — Но дальше жить с этим грузом не могу. Я тоже болен, Нуала. Давно. Моё проклятие в том, насколько медленно я умираю.

— Но всякий хочет жить.

— Именно.

— И ты пойдёшь на всё, чтобы излечиться?

Он задумался на пару мгновений, потом отрицательно покачал головой.

— Не на всё. В магии нужно уметь подавлять эмоции. Скажем так: я готов на многое.

Я кивнула, и до самых сумерек мы не разговаривали. Я всё думала, как мне действовать дальше, и не лучше ли остаться у этой семьи до момента рождения ребёнка, притворившись больной… Или вовсе отправиться в один из городков на северо-западе, и там найти кого-нибудь, кто не откажет в помощи. А вдруг сам Ракх согласится помочь? Однако он оставался для меня крайним вариантом.

Уже ночью мы подъехали к маленькому домику — явно заброшенному.

— Где же люди? — огляделась я.

— Это не то место, — отозвался маг. — Мы остановимся здесь на ночлег, а завтра встретимся с охотниками.

— Ну, ладно.

— Почему ты не хочешь говорить о мужьях? Не повезло с ними?

— Наоборот, — отозвалась я, плотнее запахивая плащ. — Просто… Не уверена, что ты поймёшь.

— Просто признай, что была несчастлива в браке, — сказал он, и я покраснела.

— Как сильно тебе хочется узнать о моём несчастье! Так вот знай: я была счастлива с ними, и благодарна Йану, что он даровал мне это недолгое, но лучистое счастье…

— А, младший. Он был умён не по годам, раз, несмотря на все старания, взял тебя в жёны и берёг как зеницу ока.

— Так это ты распускал обо мне гнусные слухи! — воскликнула я, вскакивая с места. — Ты, негодяй! Знаешь ли, что я пережила, как чувствовала себя?! Мало было лишить меня семьи, да?

Ракх посмотрел на меня, и взгляд бы какой-то нехороший.

— Мы должны были сберечь тебя до нужного момента. Дождаться прихода особой магии. И потом уже действовать.

— Ты говорил, что действуешь один, в своих интересах, — насторожилась я.

— Я соврал, Нуала из рода Нукк. Совсем скоро твоя кровь поможет нам вернуть силы.

Я выхватила меч, но он перекрыл выход, совершенно не напуганный.

— Прости. На самом деле для тебя избавления не существует. Ты должна быть принесена в жертву великой цели. Я не собирался отпускать тебя на родину, Нуала. Именно этот пограничный клочок как нельзя лучше подходит для ритуала очищения.

Мне стало больно, дитя трепыхнулось.

— Значит, это и была твоя цель? Привезти, обещая освобождение от проклятия, но исцелить лишь себя одного?

— Нас. Маги Вардара долго ждали своего шанса, и ты дашь начало новой жизни. Возможно, даже убивать тебя не придётся, только забрать весь твой свет до капли.

Вместо дрожащего страха во мне поселился огонь неистовой ярости. Я посмотрела на мага в упор:

Я задрала рубашку и коснулась уже вполне заметного округлого живота, где мягко толкалась новая жизнь. Ракх побледнел, в глазах его мелькнуло потустороннее, жуткое выражение безысходности. Он сделал шаг назад, споткнулся и замер у порога.

— Ты беременна?

— Нет, я, демоны тебя побери, объелась каши! Да, я жду ребёнка. Я врала тебе о болезни, но только потому, что боялась. Как видишь, не зря! Ты просто не мог оказаться хорошим! Какое уж там раскаяние… — Я взялась за клинок увереннее. — Я убью всякого, кто попробует причинить вред моему малышу. И тебе горло перережу, если сунешься! Одного негодяя я уже зарезала, и, если придётся, повторю свой удар.

— Не может быть, — пробормотал он, как будто не слушая. — Невозможно. Проклятые не создают новую жизнь!

— Я тоже так думала. Поверила всем страшным словам, что были сказаны, убедила себя, что творю тьму… А оказалось, что нет его, этого проклятия. Ничего нет, кроме боли и опустошения. Я оставила любимого, чтобы спасти его, но подвергла такому страшному риску нашего нерождённого малыша! А всё потому, что ты и тебе подобные властолюбцы считаете себя единоличными хозяевами мира и природы. Вы думаете, что способны вершить судьбы, но в конце концов будете уничтожены собственным же пламенем ненависти. — Я отдышалась и продолжила: — Ты не создаёшь истинного света, и даже тьмой не управляешь. Только любовь знает, когда даровать ночь и день. Пошёл прочь отсюда, подонок! — закричала я, чувствуя, как прихватило живот. — Пока я тебя не убила!