Волчица дёрнулась было в сторону нахалки, но получила лёгкий тычок в спину от Майлы, которая шла следом. Кухарка специально остановилась, пропустив вперёд остальных.

– Через десять минут начало церемонии, – напомнила она. – Нам нельзя задерживаться.

Оливия кивнула в ответ и тут же обратилась к подруге:

– Я не думала, что ты согласишься приехать в логово ликантов.

– Как я могла оставить тебя одну в такой день? А тем более позволить вести к алтарю абы кому. – Анна произнесла последнюю фразу чуть громче, надеясь, что ее услышат в коридоре перед тем, как захлопнется дверь.

Створка стукнулась о косяк сильнее, чем следовало, и Оливия, радостно взвизгнув, кинулась в объятия подруги. Весь день она боролась с тревогой, чувствуя себя уязвимой среди чужих лиц. Но теперь, когда Анна была здесь, на душе стало спокойнее, словно за спиной выстроилась целая армия.

– Да уж, Свенсон явно не завидный жених, даже денег на платье не нашёл, – скривилась Анна, ощупывая ткань. – Что это за ветошь?

– У нас не было времени на покупку нового, – зачем-то попыталась оправдаться Оливия.

– Подшить старое, видимо, тоже, – скептически оглядывая волочащийся по полу подол, прокряхтела Анна. – Ладно, для вынужденного брака сойдёт и…

Она запнулась, когда Оливия выразительно посмотрела на неё и приложила палец к губам, намекая на тонкий слух тех, кто сейчас находился за стеной.

– Нам пора, – пробормотала она, беспокойно поправляя платье.

Реальность происходящего обрушилась, словно ледяной душ. Оливия мельком взглянула в зеркало, снова убеждаясь, что та бледная девушка в старомодном, но изящном свадебном платье – она сама. Кто бы мог подумать, что это когда-нибудь произойдёт, да ещё при таких обстоятельствах?

– Я буду рядом. – Анна поймала её руку и сжала холодные пальцы, чувствуя, как подругу охватывает нервная дрожь.

Дверь перед ними распахнулась, и Оливия с тоской осмотрела комнату, пытаясь найти причину задержаться хоть на пару минут, но волчицы уже обступили её и повели за собой.

На территории резервации царила непривычная тишина и пустота. Особняк провожал сошедших с крыльца девушек тёмными глазницами окон. Порыв ветра лизнул обнажённые плечи, и Оливия поёжилась, чувствуя, как от волнения сводит желудок.

Полный диск луны ярким пятном навис над верхушками деревьев, но его света едва ли хватало, чтобы разглядеть узкую дорожку, ведущую в лес. Майла и Тесса прошли вперёд, указывая путь. Обе прекрасно ориентировались в темноте и старались держать медленный темп, но им всё равно приходилось останавливаться и ждать остальных.

С каждым шагом Оливия всё крепче прижималась к ведущей её подруге, опасаясь, что в любой момент может споткнуться. Длинный подол путался под ногами, и она ждала, что идущие позади волчицы вот-вот наступят на волочащийся по земле край. Дыхание сбивалось, платье неприятно стягивало рёбра, а сердце стучало где-то в горле. Оливия мысленно проклинала ликантов и их нелепые традиции, обязывающие совершать ритуалы и церемонии среди ночи.

Но как только процессия вошла в лес, всё пространство вокруг вспыхнуло мириадами огоньков, словно сотни светлячков разом выпорхнули из-под листьев и травы, и она не смогла сдержать восторженного вздоха. Приглядевшись, Оливия поняла, что ветви деревьев по обе стороны тропы увиты гирляндами, но это не умалило волшебства момента.

Коридор света привёл их к огромной поляне, посреди которой рос вековой дуб, также украшенный нитями мерцающих лампочек. Здесь уже собралась вся стая. От светлых одежд и ярких огней зарябило в глазах, и Оливия невольно зажмурилась.

С появлением невесты стихли даже негромкие разговоры, отчего она вдруг почувствовала себя нагой. Кожа горела под многочисленными взглядами, пока Оливия медленно двигалась по проходу в сопровождении Анны и волчиц. От настойчивого внимания хотелось укрыться, но она понимала, что не имеет права показывать свою слабость.

От выражений лиц старейшин, стоявших в первых рядах, по спине пробежал холодок. Брезгливость и отвращение слишком ярко горели в глазах ликантов, которые старательно пытались нацепить на себя безразличный вид, но при этом зорко следили за каждым её движением, готовые скривить губы в немом осуждении.

«Зачем тогда они согласились?» – пронеслось в голове, и Оливия вздрогнула, когда один из пожилых оборотней поймал её взгляд и нахмурился, словно прочитал мысли.

Гробовая тишина действовала на нервы, но она боялась произнести что-либо вслух, поскольку сказанные даже еле слышным шёпотом слова могли прозвучать слишком громко, их не скрыл бы даже шорох ветра в ветвях деревьев. И кто знает, как бы отреагировала стая на подобную дерзость.

Видимо, Анна придерживалась того же мнения. Украдкой поглядывая на подругу, Оливия замечала сведённые к переносице брови и напряжённые скулы. Она была уверена, что Анна готова выдать парочку неуместных комментариев, способных хоть как-то разрядить обстановку, но хранила вынужденное молчание.