— Хватит говорить сама с собой как дурочка, — прошептала я, ни к кому не обращаясь.

Развернувшись, я застегнула куртку шеф-повара и потопала обратно на кухню. Я решила, что всё. С меня было достаточно. Были решения, которые нужно было принять сегодня вечером, и мне надоело ходить вокруг да около. Но я также не была готова начать увольнять людей направо и налево.

Это должно произойти естественным образом, решила я. И, надеюсь, на второй неделе моего пребывания в "Бьянке" до этого не дойдёт.

Я сняла планшет, висящий на своем месте рядом с кулером, и начала просматривать расписание. Вычеркивая из списка людей, медленно приходящих на свои смены и готовящихся к работе, я начала чувствовать осторожный оптимизм.

Всем удалось прийти ближе к десяти. Конечно, было уже десять сорок пять, когда Эшлин, су-шеф и второй человек в кухне, вошла в дверь, но без четверти одиннадцать было большим улучшением по сравнению с прошлой неделей.

Она, как обычно, сердито посмотрела на меня, натянула куртку и начала застёгивать её. Я выдержала её взгляд, не отступая.

— Теперь, когда мы все здесь, — обратилась я к залу самым командным голосом, — можем начинать.

Я вытащила ручку, которой собирала волосы в импровизированный пучок, и двинулась вниз по списку, назначая ответственных и раздавая подготовительные задания.

— Ещё пара моментов, — сказала я, изо всех сил стараясь удержать их внимание. — У нас закончилась утка для утиного конфи, — ропот неодобрения прокатился по рядам. Это было популярное блюдо в "Бьянке", одно из основных блюд, но я заказала недостаточно птицы. Это была моя ошибка, но я всё ещё изучала кухню. — Вместо этого мы сделаем стрип-стейки во фритюре с чатни из манго и арбуза.

— Ты не можешь этого сделать, — сказала Эшлин, заговорив первый раз сегодня и впервые за последние два дня обращаясь ко мне.

Ошеломлённая горячностью в её голосе, я спросила:

— Не могу сделать что?

— Ты не можешь просто изменить меню сегодняшнего дня, — отрезала она, скрестив руки на груди. — Это непрофессионально.

Моё тело напряглось от её оскорбления, я выпрямилась и напрягла каждый мускул.

— Это не непрофессионально, — поправила я её. — Это моё решение.

— Мы не нуждались бы в этом решении, если бы ты не создала проблему, — она была права, но и с боссом так не разговаривают. — Теперь ты поставила нас в плохую ситуацию и хочешь, чтобы мы исправили её, выдумывая какое-то дерьмо на ходу? Это просто смешно.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь не позволить своему гневу взять верх надо мной. Я решила поладить с логической частью её мозга, надеясь помочь ей понять.

— Это не сложное блюдо. Я расскажу вам об этом сегодня, мы приготовим чатни заранее и используем масло, уже приготовленное для утки, чтобы сделать фритюр. Я думаю, это будет отличным дополнением к сегодняшнему меню.

Если бы она держала рот на замке, я могла бы двигаться дальше. Или, по крайней мере, она могла бы попросить поговорить со мной наедине. Но она была слишком зла и слишком ожесточена, чтобы ясно мыслить. Или это было то, что я сказала себе после того, как она прорычала:

— Это грёбанное дерьмо, — плаксивым, высоким голосом, который, как я должна была поверить, был имитацией того, как говорила я.

И это стало последней каплей.

Боже, я ненавидела, что Ванн снова оказался прав. И я ненавидела, что из всех людей это была Эшлин. В помещении, где в основном доминировали мужчины, я не хотела увольнять моего единственного сотрудника женского пола.

Но это было слишком. И она открыто поставила под сомнение мой авторитет перед всем персоналом.

Честно говоря, она не оставила мне выбора.

Прежде чем я успела обдумать это или позволить своему мягкому, доброму сердцу встать на пути, я крикнула:

— Достаточно! Ты уволена.

Комната застыла на месте. Десять пар глаз уставились на меня. Трудно было понять, приняли ли они меня достаточно серьёзно, чтобы хотя бы прислушаться к моему приказу. С такой же вероятностью Эшлин полностью проигнорирует меня и продолжит работать. Тогда мне придётся позвать сюда Эзру.

Или копов.

Между тем, мне потребовалось всё моё мужество, чтобы не упасть лицом в ладони и не застонать.

Или не протянуть руку, схватить её и извиниться.

Вместо этого я собралась с духом и посмотрела на неё, не отступая.

Вся комната вздрогнула, когда она, наконец, заговорила.

— Что ты сказала?

Я наклонилась вперёд, положив руки на стойку, чтобы мои глаза оказались на одном уровне с ней.

— С меня хватит твоего неуважения, Эшлин. Теперь ты допрашиваешь меня перед персоналом и отказываешься выполнять приказы. Ты уволена.