Но взыграла гордость. Именно она была всегда толчком бороться, не давать себя в обиду и заставляла быть сильной. И именно она не дала мне поддаться своим эмоциям. Ведь я знала, что возненавижу себя за слабость потом. Когда чувства поутихнут, и я останусь наедине с осознанием, что проиграла.

Я оттолкнула Ареса со всей силы, вскочила на ноги и ухватилась за подоконник руками, ища опору. Он смотрел затуманенным взглядом и шагнул ко мне, явно не понимая, что случилось.

Я увернулась и отошла назад. Он окинул меня мрачным взглядом и снова направился в мою сторону.

— Стой!

— Лайна, — он буквально прорычал мое имя и, схватив за руку, притянул к себе. Лица коснулось горячее дыхание. — Не играй со мной.

— Это ты играешь! — ответила я дрожащим голосом и отвернулась, когда он попытался поцеловать. — Не можешь смириться, что я не готова при первом же призывном взгляде отдаться тебе?

— Просто замолчи, — он обхватил мое лицо рукой и прижался к губам. Я уперлась ладонями его в грудь и укусила за губу. — Шхаас-с, женщина!

— Не подходи ко мне.

— Хорошо, — он отпустил меня и посмотрел ледяным взглядом. — Что ты хочешь взамен? Скажи свою цену.

Я вздрогнула. Арес мастерски умел причинить боль словами. Окунуть в грязь и потоптаться сверху. Для закрепления эффекта.

— Не все можно купить, Арес, — проговорила я и взглянула в его глаза. — Чтобы получить меня, нужно иметь любящее сердце. Но тебе этого не дано, райкхер. Ты насквозь прогнил, зачерствел и потерял все, ради того чтобы предаваться жалости к себе и обвинять остальных, что они отняли у тебя счастье!

Арес шагнул ко мне и навис грозовой тучей, испепеляя яростным взглядом черных глаз. Руки его были сжаты в кулаки, и в какой-то момент мне показалось, что он ударит.

— Нужно было оставить тебя умирать в болоте!

— Так и оставил бы. Что же тебе помешало? — процедила я в ответ. Арес наклонился ко мне с тихим рычанием. Несколько долгих секунд смотрел на губы, а затем чертыхнулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что я невольно вздрогнула.

Во дворце ничего не изменилось. Райкхеры не перестали меня ненавидеть, Владыка смотрел с тем же пренебрежением и холодной яростью, и только Ханс, встретивший меня дружелюбной улыбкой, позволил мне немного расслабиться.

— Я рад, что ты жива, Лайна, — проговорил он, подходя ближе. Арес, идущий чуть впереди махнул в мою сторону рукой и, не останавливаясь, проговорил:

— Осмотри ее. К завтрашнему ритуалу она должна быть здорова.

И ушел. Я смотрела ему вслед, чувствуя, как в груди разливается горькое ощущение безысходности. Все к лучшему. Он все равно не мог мне дать любовь и счастливую семейную жизнь, ради которой я могла бы остаться здесь, среди врагов. Огненный и не говорил, что подарит мне стабильность и защиту. Он предлагал только поддаться страсти. А сердце желало больше. Или все, или ничего.

Ханс нахмурился и перевел взгляд на меня, внимательно осмотрел и взял за локоть.

— Пошли в целительскую комнату, — произнес он и улыбнулся мне. — А по дороге расскажи мне, что стряслось с моим братом. А то он выглядит так, словно убьет любого, кто тронет его.

— Дарн сбежал. Наверное, в этом причина, — уклончиво ответила я и пожала плечами. Ханс пристально взглянул на меня, но ничего не ответил.

В целительской осмотрел, дал выпить горькое снадобье и посоветовал отдохнуть перед ритуалом. Я кивнула, и в сопровождении Рорка отправилась в покои, которые стали почти родными.

Вечером, сидя у окна, я наблюдала, как солнце садится за горизонт, окрашивая небо в розово-оранжевые тона. Арес решил как можно быстрей покончить со всем. И какая-то часть меня даже была рада. Рассею проклятие, отправлюсь к семье и навсегда забуду об этих тяжелых месяцах жизни.

***

— Что с тобой?

Ханс прикрыл дверь кабинета и взглянул на мрачного брата, снова напивающегося в одиночестве. Арес кинул на него злой взгляд и залпом допил ром из запасов Рааса. И как только откопал? Владыка свою коллекцию не разрешал трогать никому.

— Раас знает, что ты взял из его запасов? — Ханс подошел, налил себе и сделал глоток. Довольно прищурившись, он присел на свободный стул и закинул ногу на ногу. — Какой превосходный вкус.

— Я тебя не звал, — холодно произнес Арес. — Проваливай.

— У тебя такой отвратительный характер, брат, — хмыкнул Ханс. — Весь в отца.

Арес откинулся на спинку кожаного кресла и прикрыл глаза. В комнате был полумрак, пахло спиртным, а на полу валялись бутылки. Сколько он выпил, прежде чем Ханс решил заглянуть к нему?