Тут капитан прервал свою речь и поспешил плеснуть в стакан воды из мутного, с трещиной, графина - Монахов, хватая широко раскрытым ртом воздух, медленно сползал со стула на пол.

– Э, э! Черт! Ну-ка, сюда давай, доходяга, сюда...
– Капитан подхватил легкое тело заключенного и оттащил к дивану.
– Окочуришься здесь, хорош я буду...

Горбатов влил в зека стакан воды, быстро перерыл ящики стола, нашел старую. Бог знает с какого времени завалявшуюся упаковку валидола, почти насильно впихнул крошащуюся таблетку в рот Монахова. Тот несколько раз вздохнул, протяжно, даже со свистом, потом хрумкнул таблеткой, сглотнул и замер, скрючившись на диване, прижав к сердцу ладонь.

– Эк тебя...
– посочувствовал капитан и сам хлебнул теплой застоявшейся воды прямо из графина.
– Кони двинуть на радостях решил? Ну что, отпустило чуток?

Монахов вздрогнул, поднял посеревшее лицо. Капитан отвел взгляд - из блестящих немигающих глаз заключенного текли слезы.

– Я хотел...
– глухо произнес Монахов и мучительно закашлялся. Кашель был сухой, резкий, с каким-то лающим оттенком.
– Сегодня хотел, на рассвете...

– Знаю!
– перебил его капитан.
– Доложили. Потому и вызвал. Чтобы не поторопился.

– Почему?
– Заключенный дрожащей рукой указал на документы на столе. Как? Когда?

– Да мы сами ни черта не поймем!
– развел руками Горбатов.
– Пакет фельдпочта вечером из города доставила. А утром самолет рейсовый будет. Два сопровождающих. Старший - майор Ямпольский Виктор Викторович. Знаком?

Монахов отрицательно покачал головой.

– Куда меня?

– Не знаю. У меня приказ - передать вас майору Ямпольскому. Утром. А до утра оформить на вас документы согласно постановлению об условно-досрочном освобождении. Может, в Сочи повезут, а может - в Магадан, здоровье, хе-хе, поправить...

Шутка вышла неудачная, Монахов опять дернулся, спрятал лицо в ладони.

– Ну ладно!
– В грубоватом голосе Горбатова снова мелькнула сочувственная нотка.
– Ночевать здесь будешь. Прямо здесь, понял? Ты мне к утру живой нужен, без повреждений. Сейчас распоряжусь, пожрать принесут. Подкормим тебя на дорожку. Водочки, пожалуй, можно... Любишь водочку, а, Монахов?

Заключенный с силой провел ладонями по лицу и устремил на капитана взгляд странно заблестевших глаз.

– Слушай, капитан!
– полушепотом сказал зека и оглянулся на запертую дверь.
– Я не знаю, кто и почему меня выдергивает отсюда, я не знаю, что со мной будет через несколько часов, и поэтому я хочу тебе кое-что рассказать. Надо, чтобы хоть одна живая душа знала... Надо!

"Да он спятил!
– в ужасе подумал Горбатов.
– Ну точно, он псих! Прав Аслан, прав! Что делать-то, а?

Может, напоить его? С голодухи-то спирт сразу с катушек собьет. А утром - с рук долой!"

– Хорошо, хорошо!
– сказал капитан.
– Сейчас похаваешь, выпьешь чуток, отдохнешь и расскажешь... Отдохнуть тебе не мешает, верно. Монахов?

Заключенный откинулся на спинку дивана, скрестил руки на груди, прикрыл глаза.

– Я не Монахов, - спокойно сказал он.
– "Александр Александрович Монахов" - это мой агентурный псевдоним. Моя фамилия - Чернецов. Марат Георгиевич Чернецов. С 1977 по 1986 год я был сотрудником второго главного управления КГБ СССР, капитан контрразведки...

...
– Благодарю!
– Виктор Ямпольский, расписавшись за документы, энергично пожал руку Горбатова.
– Ну, нам пора в дорогу!

– Может быть, все же позавтракаете?
– предложил подполковник Пилипенко, начальник ИТУ.

– Увы, времени совсем нет! К часу в Ижевск надо поспеть обязательно.

– Московский рейс?
– спросил Горбатов.

– Московский, - кивнул Ямпольский.
– И в Москве уже... заждались.

– Ну что же! Не смеем задерживать. Привет столице - не забывает о нас, грешных!

– Я передам - вы сработали быстро и четко!
– правильно среагировал на угодливую интонацию подполковника Ямпольский...

...
– Что такое свобода?
– неожиданно спросил Пилипенко Горбатова, глядя вслед "уазику", выкатывающемуся за ворота зоны.

– Осознанная необходимость, - механически ответил капитан, твердо усвоивший в свое время курс диалектического материализма.

– Кем осознанная?
– спросил Пилипенко.

– А черт его знает!
– вздохнул капитан и философски добавил: - Меньше знаешь - крепче спишь!

– Это точно!
– согласился Пилипенко.
– Ну пойдем, пожуем трошки.

Из-за угла барака показался шнырь с метлой. При виде начальства он замахал инструментом с таким усердием, что пыль столбом поднялась над дорожкой. Проходя мимо зека, Горбатов не удержался и угостил шныря сильным пинком в задницу.

– Тюльку гонишь, гниль!
– бросил капитан.
– С душой работать надо, с душой! Распустились, мать вашу...

...Рейс "Ижевск-Москва" благополучно приземлился в Домодедово в два часа ночи. Марина Волконская встретила Чернецова и Ямпольского у зоны выдачи багажа и сразу повела на парковку, где рядом с ее "саабом" стоял белоснежный "мерседес-500" с затемненными стеклами.