Могла бы даже порадоваться такому качественному обучению, если бы не была ведьмой. Одной из тех, кого инквизиторов учили уничтожать.

— Уважаемые магистры, ученики… — мой голос хоть и был негромким, но все прислушались. — Хочу обратить ваше внимание на другое. После чего вы, возможно, еще раз пересмотрите свои баллы. Дело в том, что ваш поиск изначально не имел права быть…

— Да с чего бы… — взревел один из старшекурсников, но был остановлен магистром Вайтли. Тот просто положил тяжелую руку на юношеское плечо, и возмущавшийся просел.

— Состав преступления и нарушение закона отсутствует, — пояснила спокойно, — Сплетни среди необразованных деревенских не могут служить доказательством. Как и дом на отшибе, зелье, путаные следы… Ни одним королевским законом общинам не запрещено собираться — пусть даже ночью, в лесу, в уединении — и отправлять свои ритуалы.

— Но ребенок в пентаграмме! — возмутился кто-то.

— Что именно вы видели? — повернулась к говорившему.

Мне хором начали перечислять… Затем в подробностях… затем все более тихими голосами…

— Ситар, — кивнула я помощнику магистра, который…

Это было забавно, но njn стоял с о-очень довольным лицом. Рядом с нами. Не рядом с Вайтли. И с изрядной долей ехидности теперь рассказывал окружающим:

— По легенде я сирота. И хилый… потому что меня одолевают разные болезни. И взявшая меня в помощники ведьма призвала своих подруг, чтобы избавить от застарелой хвори в груди. Пентаграмма была нужна для усиления заклинаний. А тряпица на мне — в травах и порошках, способных вытянуть ту темную дрянь, что поселилась при рождении. Так что вы не только ведьм поймали… вы и меня убили. Вот.

Шокированное молчание было ему ответом. А дальше — гвалт.

Но я уже не обращала на тот внимание. Кое-что привлекло меня. Кое-что за пределами освещенного круга, полного спорящих инквизиторов и насмешливо взирающих на это ведьмочек.

Я сделала шаг, другой в объятия темноты…

Взгляд. Вот что я почувствовала.

Два мелькнувших желтых пятна. Вот что я увидела.

Зверь? Может и зверь… и не зверь. Тот, кто смотрел человеком… и вдруг обернулся волком и скачками бросился прочь. Взрослый людоволк! Теперь-то я знаю, как ощущается странность их присутствия — на малыше натренировалась.

Он следил за нами, а значит…

Я ничего никому не стала кричать или делать что. Не хватило времени. Да и секрет ведь.

Просто перепрыгнула через поваленное дерево и помчалась за оборотнем, подоткнув вокруг пояса юбку.

Как (не) совратить инквизитора

Настоящая ведьма не должна бояться ходить в темный лес,

потому что должна быть уверена в том, что самая страшная в темном лесу — это она

— Идиотка! Куда вас понесло вообще?!

И это было первым, что я услышала, когда очнулась. И потом много чего было сказано в мою сторону… Но я ведьма или кто? После первого же неподходящего слова слух у меня сделался избирательным. Ну и что, что Его Светлейшество выговаривает? Его из-за высокого положения надо больше слушать?

Ха!

Голова раскалывалась, чего со мной не было… Хм, никогда. А еще я чувствовала плотную повязку на волосах. И противный запах лекарских порошков. И слабость.

Ясненько. Как я и предполагала, лечить инквизиторы не умеют. И объяснять без многочисленных словесных конструкций, что произошло, тоже.

Последнее, что я сама помнила — это удар по голове. А до этого — скачку по лесу за взрослым людоволком… Ну, я полагала, что людоволком. Не пойман — не оборотень. Доказательств нет, да и мне после сложной практики могло что угодно показаться…

Так что там произошло?

— Что произошло?! — вторит голос снаружи, и я, наконец, открываю глаза. А Джейдев Агрэ, явно вошедший в роль “инквизитор, добивающий лежачую ведьму” чуть отступает. И его лицо, на котором непонятное мне выражение, становится отстраненным. Ледышка как есть.

— Я увидела людоволка… — говорится с трудом. Не потому, что оправдываться не люблю — я и не пытаюсь. И мне самой хочется разобраться в своих сумбурных воспоминаниях. Просто попить надо. Пресветлый, как ни странно, понимает и протягивает чашку с чистой водой, которую я жадно выпиваю, — Там, на поляне, где мы завершали практику… — при этих словах он, кстати, досадливо морщится, и хочется позлорадствовать на эту тему, но прежде с собой разобраться. — Я почувствовала, что за нами следят. И увидела горящий взгляд хищника. И ощущения были как от нашего малыша. Очень схожими. Конечно, я побежала за ним…

— Конечно. Побежала она… — рокочет ректор, закатывая глаза.

— Естественно, — выделяю это слово, — я не успела ничего сказать и крикнуть. Да и кому и о чем кричать, если мы все держим в тайне?

— Куда уж тут успеть, — издевательски тянет ректор.

— Полагаю, — поджимаю губы, чтобы не надерзить прежде времени, — Что, если бы мне удалось его настигнуть, или поговорить с ним, или хотя бы понять, куда он — впрочем, может быть она — побежал, это значительно продвинуло бы нас в понимании ситуации.