Первая женщина. А чего это мы и не двигаемся как будто? Я вот по этому окну заметила — час назад возле него стояли и теперь возле него.

Вторая женщина. Тогда с левого его края стояли, а теперь с правого стоим.

Первая женщина. Так куда же это годится, за час — одно окно.

Пятая женщина. Меряют.

Вторая женщина. Конечно, ведь не безделку покупаем, надо чтобы сидел ладно. Хорошая вещь. Больших денег стоит. Не на один год покупается.

Четвертая женщина. Вовсе не меряют. Долго ли примерить. Просто без очереди лезут. Вон, вон мужчина только что прошел. Он не стоял.

Очередь заволновалась, задвигалась.

Голоса:

— Вы там без очереди не пропускайте!

— Мы на своих ногах стоим, не на казенных.

— Не пропускайте его, он без очереди!

— Не пропускайте без очереди!

— А еще с портфелем!

Шестая женщина. Как мужик — так непременно без очереди норовит. Одни бабы стоят. А мужики все спешат куда-то, все спешат.

Седьмая женщина. Выпить спешат. Куда ж еще, баба теперь и семью кормит, и дом содержит, и детей растит, а у мужчин одна забота — выпить, и точка.

Женщина с апельсинами. То-то и оно.

Женщины смеются, потом пауза.

Первая женщина. И чего все стоим?

Вторая женщина. И не говорите! За всем стоим. За всем стоять приходится. Скоро и воздух дефицитом станет. Дыхнуть надо — становись сперва в очередь.

Шестая женщина. Народу, что ли, народилось нынче куды как много?

Четвертая женщина. Народу у нас всегда, положим, хватало, просто все больно богатые стали.

Седьмая женщина. Да-да. Никогда не помню, чтобы за мебелью, за хрусталем или за коврами в очередях стояли. Зачем он нужен-то, хрусталь, к примеру? Съешь его, что ли, с квасом?

Первая женщина. Да-а.

Вторая женщина. Для красоты.

Четвертая женщина. Да его же ящиками берут, ящиками!

Вторая женщина. Ну и что же? В сервант поставить — красиво.

Четвертая женщина. Да если за этой красотой надо несколько ночей в очередях убиваться — какая уж тут красота, одно уродство.

Женщина с апельсинами. То-то и оно!

Шестая женщина. Это уж верно. Народ теперь жадный стал, завистливый. Каждый норовит, чтобы у него было побольше, чем у соседа.

Четвертая женщина. Разбогатели все слишком. Деньги некуда девать. Действительно — очереди за коврами! Это подумать только!

Восьмая женщина. А сама, что ли, за хлебом стоишь? Всех ругаешь, а сама небось за французским плащом стоишь? На кой вот, извините, лично тебе именно французский сдался?

Четвертая женщина. А разве вы не стоите?

Восьмая женщина. Я-то, конечно, стою. Но я молчу. Я никого не браню. Слыхали? Я все время молчала. Ты сама меня на разговор вывела. А я молчала. Мне тут винить некого. Вот желаю я плащ французский иметь — я и стою. Своей волей стою.

Четвертая женщина. Ну и я стою. Чего вы от меня хотите?

Восьмая женщина. А вот скажи мне, отчего всех людей в очереди бранишь, а наш не покупаешь?

Четвертая женщина. Да потому что мне именно французский нужен. Теперь все за границу ездят, теперь все вон как одеваются. Будь здоров. И мне в таком плаще по улице пройтись — одно удовлетворение будет.

Восьмая женщина. Да. Оно не зазорно. Так и стой тогда.

Четвертая женщина. Я и стою.

Восьмая женщина. Стой да молчи. Да на людей не греши. Коли самой лучше других быть охота. А то разбранила всех — за коврами они стоят! За хрусталем! Будто сама за хлебом насущным и стоишь.

Четвертая женщина. Да оставьте вы меня, ради бога, в покое.

Восьмая женщина. С нашим удовольствием.

Мужчина. Это как раз положительное явление — очереди за дорогими вещами. Значит, растет платежеспособность населения. Растет материальное благосостояние граждан.