— Лапочка моя, Афродита! Где же ты пропадала весь день, моя красавица? — причитал дурень.

Вёл он себя странно. Я бы даже сказала, как сумасшедший. Хорошо, что тихий, а не буйный. Естественно, я забеспокоилась.

— Хотите сказать, что это ваша единорожиха? — поинтересовалась я, готовая отстаивать своё право владения волшебной скотинкой.

— Нет. Это моя коза, — ответил придурошный.

— Какая ещё коза? Это мой маленький единорог! Ослеп? Не видишь, что ли? — возмутилась я.

— Нет. Это моя коза Афродита, — повторил привратник.

— Никакая это не коза. Это моя единорожка. Я её в лесу нашла. Если смеешь мне перечить, то покажи документ, что эта единорожиха твоя, — заорала я, пытаясь оттолкнуть наглеца от моей движимой собственности.

— Говорю же. Это моя коза. Какой документ?

— Хотя бы подтверждающий, что мой единорог — это ваша коза, — ответила я.

— Не нужен ей документ. У козы вымя есть. Вот, — он ткнул пальцем и подвинул ближе фонарь. — Её пора доить.

И тут я прозрела! Передо мной стояла однорогая коза. Второй рог, видимо, был сломан или его изначально не было вообще. Мало ли с какими дефектами рождаются козы.

— Египетский конь! — воскликнула я в замешательстве.

— Не конь это, а коза. Афродитушка, — забеспокоился сторож. — Пора доить.

— Так доите уже скорее. Не я же за вас это буду делать, — досадливо поморщилась я, представляя, что меня ждёт в академии.

Я направилась к воротам, осмысливая, что произошло. Леший — старый обманщик! Обдурил меня. Это точно он. Больше некому. Вот урод сосновый! Пенёк гнилой! Чтоб ты провалился сквозь землю, гад лесной! Чтоб тебе век солнца не видать!

Чтоб твой волшебный лес сгорел, а тебя отправили на пенсию! Чтоб твоя пенсия была ниже прожиточного минимума без дополнительных пособий и повышающих коэффициентов! Чтоб тебя также облапошили какие-нибудь лесные засранцы!

Напёрсточник! Шуллер! Аферист! Подарил мне вместо единорога однорогую козу. Чужую козу! Мошенник! Козокрад! Я мысленно покрывала бранными словами негодяя, поливала лешего бензином и поджигала вместе с волшебным лесом, распиливала бревенчатое тело старого корявого пня на мелкие части бензопилой.

Сегодня я постигла новую мудрость. Всякой нечисти верить нельзя. Корму теперь претензии предъявлять? Не лесу же!

1

Добралась до казармы абитуриентов и обнаружила, что дверь закрыта на замок. Час ночи всего! Они там с ума посходили? Почему закрылись? Стучала кулаком в дверь, потом ногами пинала безрезультатно. Прислонилась ухом к дверному полотнищу: внутри казармы тишина. Заглянула в замочную скважину: темно.

Обошла казарму со всех сторон. Все окна закрыты, даже форточки. Свет нигде не горит. Оно и понятно: все дрыхнут без задних ног. Одна я бездомная и неприкаянная брожу тут. Сегодня я вынуждена спать под луной. Луна этой ночью, кстати, огромная бледно-зелёная. В моём старом мире такой луны я отродясь не видала. Глядеть на неё грустно, прямо тоска болотная.

Легла спать на газоне напротив казармы. Проснулась с первыми лучами солнца, встала, попинала дверь казармы. Никто так и не открыл. В бешенстве пошла в приёмную комиссию ругаться. Какого хрена? Что тут вообще происходит? Почему меня не впускают?

Секретарь приёмной комиссии выпучила глаза и уставилась на меня, как будто я привидение какое-то:

— Мы думали, что вы сбежали в лес.

— И что? — в недоумении спросила я.

— И вас там съели дикие звери, — ответила женщина и печально закатила глаза, изображая зомби или что-то в этом духе.

— Не дождётесь! — заявила я. — Вот я. Стою тут перед вами живая и здоровая. Почему меня на ночь в казарму не впустили? Где мне теперь ночевать?

— Все непоступившие разъехались по домам, — сообщила секретарша. — Вы не прошли вступительное испытание. Вас неделю не было.

— Не правда. Я отсутствовала самое большее трое суток.

— Время в лесу течёт медленнее, чем здесь. Говорю же вам. Вас не было целую неделю. Вступительные экзамены закончились. Вас не приняли в академию.

— Быть этого не может. Я требую рассмотреть мою кандидатуру в индивидуальном порядке. Подам на апелляцию! Где председатель приёмной комиссии?

Ждать мага-председателя пришлось целый час. Наконец он соизволил явиться на своё рабочее место, глядя на меня, печально пожал плечами, сделал брови домиком, изобразил грустную гримасу сопереживания.