Села на старый пень посреди поляны. Вокруг ромашек видимо-невидимо. Трава высотой выше колена. Пчёлы и шмели жужжат. Кузнечики и стрекозы стрекочут Бабочки порхают. Птички щебечут. Ляпота! Только солнце жарит, как в духовке. И на небе, как назло, ни единого облака.

Подумала, что расплавлюсь, если буду продолжать так сидеть и бездействовать. Ноги гудят. Пить хочется. В голове ни одной мудрой мысли. Чего делать-то?

Собрала все свои силы и заорала во весь голос что есть мочи:

— Леший! Леший тебя побери! Покажись! Сколько уже можно надо мной издеваться? Совести у тебя нет совсем. Кругами меня по лесу водишь. Выходи! Что? Струсил, да?!

Леший не ответил. Лесной гомон не умолк даже на минуту. Вдруг кто-то подо мной тихонько чихнул. Я в ужасе почувствовала, что пень, на котором я сижу, зашевелился и слегка сдвинулся с места.

— Апчхи! — раздался громкий чих.

Я вскочила, как ужаленная. Пень оказался живым. Хорошо, что за задницу меня не укусил, а только чихал и шевелился. Это у меня от жары такие галлюцинации? Голову напекло? Я уставилась на старый гнилой пенёк.

— Апчхи! — чихнул пень и открыл глаза.

Жёлтые глазищи нагло уставились на меня и смотрели в упор минуты две, пока я соображала, что это за полтергейст такой.

— Ты кто такой? — не дождавшись, когда пенёк представится, спросила я.

— Сама сначала назовись, — ответил человеческим голосом трухлявый.

— С какого перепугу я должна? — я опешила от такого нахального заявления. — Ты что о себе возомнил?

— Я-то ничего. А вот тебя со старшими вежливо разговаривать не научили, — ответил корявый.

— Ну, обалдеть просто! Не хватало ещё, чтобы вежливости меня необразованный пень учил, — возмутилась я.

— Фу! Какая невоспитанная, — проворчал гнилой чурбан и гневно глянул на меня, сверкая своими глазищами, которые засветились оранжевым светом.

Какой огненный взгляд у этого чурбака. Если так и дальше пойдёт, то он вспыхнет ярким пламенем и сожжёт меня и весь лес заодно. С обитателями волшебного мира всё не слава богу.

— Чего обиделся? Я так поняла, что у вас тут в лесу все без дипломов. Или ты исключение из правил?

— Не исключение, но могла бы быть со мной и повежливей, коли помощи у леса просишь.

— Так я же помощи у хозяина леса прошу, а не у тебя, пенёк трухлявый!

— А, может, я и есть хозяин леса? — проворчал обманщик.

— Слышь, старый пень! Ты чего городишь? Решил надо мной поприкалываться? — заорала я и пнула пень в бок, потому что его наглость вывела меня из себя.

В тот же миг земля содрогнулась. Пень увеличился в размерах. Стал просто громадным. Я отбежала от него подальше. И как раз вовремя! Пнище проклятущий выворотил свои огромные корни из почвы, пошевелил ими, словно затёкшими корявыми пальцами, и стал расти на моих глазах, пока не упёрся своей плешивой башкой в кроны сосен.

Передо мной стоял сам леший. Это бы и дурак понял. Я чуть от страха не умерла. Сердце в пятки ушло. На меня наезжал хозяин леса высотой с десятиэтажный дом и диаметром как две водонапорные башни.

— А теперь что скажешь? — грохочущим голосом, будто сотни падающих гранитных глыб, спросил леший.

— Египетская сила! Ты чего так распух? — заорала что было мочи я, стараясь докричаться до гиганта и не показать ему свой панический ужас. — Пеньком ты мне больше нравился.

— Дерзить мне вздумала? — загрохотал великан.

— Я пошутила! Пошутила! — оправдывалась я, вопя эти слова в своё оправдание, как ненормальная.

— С лешим вздумала шутить? — прогромыхал исполин.

— Боже упаси! Я же не камикадзе! С тобой шутить?! Да ни за что! Если бы я знала, что ты леший, разве стала бы я обижать пенёк? Он мне вообще-то нравился. Милый такой пенёчек. Старенький. Красивый даже. Не зря же я его выбрала. Удобный, как табурет, — извиняющимся тоном орала я.

Господи! Что я такое несу?! Сейчас этот деревянный утёс меня растопчет и будет по-своему прав. Я же не просто ему нагрубила, но и пнула. Сейчас он со мной разделается.

— Слушай, громила-леший! Я приношу тебе свои самые искренние извинения! Прошу тебя, не шевелись! Стой на месте! Ты вправе сделать из меня паштет, но это не принесёт тебе морального удовлетворения! Ты испортишь свою карму! Я тебе этого делать не советую! Бойся гнева вселенной. В следующей жизни ты можешь воплотиться в человека... В женщину, например. Ты же не хочешь быть маленькой, худой и слабой женщиной?!

— А кем в следующей жизни будешь ты? — заскрежетал исполин.

— Не знаю. Судя по всему, свой минус в карму я уже получила. Когда раздавали мозги, мне их не досталось, — продолжала унижаться я, надеясь, что великан одумается и сжалится надо мной. — Может, в следующей жизни буду лягушкой. Если повезёт, конечно.

Я скрестила пальцы за спиной, понимая, что не каждую жабу на болоте найдёт Иван-царевич. Не дай бог такое сбудется! Судя по тому, как мне в последнее время везёт, царевной-лягушкой мне точно не стать.