Что-либо понятно стало не сразу. Мутная вода, заполненная тиной и другой гадостью, была фактически непроглядной, и понять в ней хоть что-то было сложно. Но Варнава что-то такое наколдовала, и сквозь все это, в каком-то мистическом отсвете, я увидела спину страннейшего существа, похожего на запутанную в лохматых водорослях человекоподобную корягу. Оно как-то натужно копошилось, то тут, то там мелькали руки-ноги моего шефа, и я не придумала ничего лучше, как ухватить эту корягу за первый попавшийся из торчащих в спине сучьев, и резко ломануть.

Вероятно, хрустнуло, но в расшатанной их борьбой воде среди шелестов и шорохов мириадов пузырьков этого было не слышно. А вот визг коряги после того, как в моем кулаке остался кусок ее шипа, было слышно, кажется, даже у нас в офисе. Она забыла, что нужно кого-то там топить, забилась, взбивая и без того мутную воду своими странными конечностями, а я, вместо того, чтобы послушаться совета ведьмы и сделать отсюда ноги на берег, рискуя собственной головой поднырнула ближе и ухватила шефа за руку, потянула за собой. Поверхность воды показалась какой-то другой, но тоже наполненной криками и плеском реальностью, и я резко, шумно вдохнула, стараясь контролировать ситуацию, подтолкнула начальника к берегу, сама тут же развернувшись к источнику резких всплесков и криков.

«Колдуй, живо!»

Я вскинула над водой руку, выпуская вложенную в нее магию, и все волны сбило в одном направлении — по ударившему полукругом заклинанию, кажется, на миг оглушившему болотную тварь. Она замотала головой, а потом с визгами поплыла прочь, вскоре нырнув. Я тут же настороженно заозиралась, боясь, что она сейчас подплывет поближе в мутной воде и как схватит за ногу!

— Милена, вылезай, живо.

Оглянувшись на голос, я обнаружила КириллКирилыча уже выбравшимся на берег и протягивающим мне руку. Он был еще грязнее, чем раньше, да еще и мокрым, и я даже думать не хотела, как выгляжу сама, но за руку уцепилась, позволяя вытащить меня на сушу. Мы завалились поперек тропинки, достаточно широкой для таких маневров, и я гордо продемонстрировала ему намертво зажатый в кулаке сук:

— Пятый элемент, — пытаясь отдышаться, пояснила коротко.

— А я-то думал, ты за мной в воду прыгнула, — хрипло откликнулся шеф, и тут же закашлялся, уткнувшись лбом в тропу.

— Совместила полезное с полезным, Кирилл Кириллович, — я вздохнула и села, еще раз проверяя воду.

«Расслабься. Кикиморы нападают внезапно, но если жертва дает достойный отпор, они отступают, так что она не вернется».

— Оно утопило мой рюкзак, — прокашлявшись, пожаловался начальник.

— Там была бутылка воды и два батончика?

— А еще одеяла, запасной нож и некоторые твои зелья.

— Хорошо, что добытое в моем, идти обратно к источникам и гоняться за бегунками я б не выдержала.

— Не сочти за мужскую слабость, но я тоже, — КириллКирилыч перевернулся на спину. — Теперь бы найти родник какой-нибудь и хотя бы умыться, а то в таком виде только в люди выходить.

— Доедем до отеля — я поселюсь в душе минимум на полдня и ничего против слышать не желаю.

— Ду-у-у-уш, — мечтательно протянул шеф и резко сел: — Так, вперед! Навстречу чистой воде и нормальным кроватям!

Из сени деревьев небольшой рощи на острове неподалеку за двумя мокрыми, измазанными в болотной воде людьми наблюдали безжизненные глаза.

Шушер сидел под столом и играл в приставку. Вид его торчащих у моего стула ног был настолько привычным, если не сказать родным, что после болот, шального дизайнера хотелось как минимум обнять и поблагодарить за спокойную стабильность.

Ну, и за то, что еще жив, да. Как выяснилось, здание они в наше отсутствие не взорвали и в обезъянник не загремели. Если это не чудо, то я даже не знаю что тогда.

— О, Милена, душа моя, ты вернулась! — радостно высунулся из-под стола господин Шушеров и…

Я там что-то говорила о стабильности? Забудьте.

Дизайнер всея нашей компании был стрижен и крашен в медно-рыжий. При том, что черные, растрепанные пряди чуть ниже плеч всегда были тем самым, что он не трогал, хотя очень мог.

Итак, их таки ни на секундочку нельзя оставить без присмотра!

— Я надеюсь, твоя прическа — единственное разрушение, которое мы с шефом пропустили? — приподняв бровь, уточнила я.

— Честно говоря, я плохо помню, — признался Шушер, садясь ближе к краю стола, чтобы не наклоняться. — Мы с Тэем решили пропустить по стаканчику перед выходными, там был хороший виски, потом было больше хорошего виски, а потом я проснулся дома в кровати стриженным и крашенным, в то время когда Тэй почему-то спал у меня в шкафу, не стриженый и не крашеный. Я чую дисбаланс событий, но что поделать, что поделать.