Проводив своих воспитанников в школу, Оксана с тяжёлым сердцем отправилась на поклон к директору, чтобы признать своё поражение.

— Что, Оксаночка Владимировна, ты пришла с повинной головой ко мне? — злорадно улыбнулась Щурова, когда Веригодская вошла в ее кабинет. — Кишка тонка оказалась со мной тягаться?

Слова директора снова подняли в душе Оксаны бурю противоречивых эмоций, среди которых доминировало желание оставить за собой последнее слово. Именно это желание пересилило все остальные.

— Нет, Людмила Петровна, я пришла поставить Вас в известность, что проблем с жильём, которыми Вы меня пугали, не существует, потому что я выхожу замуж и буду жить в квартире супруга! — выпалила Веригодская.

— И кто у нас счастливый супруг? — иронично поинтересовалась Щурова.

— Огарев Тарас! — ослепительно улыбнулась Оксана.

Лицо Щуровой вытянулось от изумления. Несколько минут она приходила в себя, прежде чем натянуто улыбнуться и сквозь зубы произнести:

— Ну, что тут скажешь…Огарев — мужчина положительный во всех отношениях. Он мой бывший ученик. Я Тараса хорошо знаю: если что-то решил, то до конца пойдёт. Прими мои поздравления.

— Спасибо, — кивнула Веригодская, мысленно проклиная себя за вечное желание оставлять за собой право последнего слова.

— Я сейчас не готова обсуждать твою нагрузку на следующий учебный год. Мне нужно посоветоваться с завучем. Ты же, наверняка, хочешь себе факультатив, а может даже два, — быстро говорила Людмила Петровна, что выдавало её растерянность.

— Просто ставка учителя химии меня вполне устроит, — заверила Щурову Оксана.

Людмила Петровна оценивающе посмотрела на Веригодскую, потом в окно, а затем снова на Оксану:

— Когда у тебя свадьба?

— Пятнадцатого июня, — уже чувствуя подвох в самом вопросе, ответила Оксана.

Теперь Щурова хитро улыбалась. Веригодская напряглась: было понятно, что директор что-то придумала.

— В любом случае сейчас я занята, — решительным тоном уверенного руководителя объявила Людмила Петровна. — Давай сделаем так: когда я буду готова, то приглашу тебя к себе в кабинет для обсуждения нагрузки. Это будет ближе к концу мая, а может даже в начале июня.

Веригодская кивнула. Она поняла, что Щурова не верит в анонсированную Оксаной свадьбу.

— Хорошего Вам дня, Людмила Петровна, — пожелала Оксана директору, покидая кабинет.

— И тебе, Оксаночка Владимировна! Сегодня зайду после работы в магазин, чтобы поздравить Раису Максимовну с обретением такой замечательной невестки. Ты же с мамой Тараса уже знакома? А с отцом? Семён, наверное, счастлив, что сын женится!

Веригодская торопливо юркнула за дверь, дабы избежать ответов на вопросы Щуровой, и тяжело вздохнула: путь к отступлению от брака с Лешим она себе только что благополучно отрезала. Теперь нужно идти до конца, а значит собирать вещи и готовиться к переезду.

— Может Огарев сам передумает и не приедет ко мне завтра, — тешила себя надеждой Оксана, но надежде не суждено было сбыться: Тарас явился в интернат, как и обещал, ровно в два часа дня в субботу.

— Готова к переезду? — с порога спросил он.

Оксана указала рукой на чемодан, дорожную сумку и ворох пакетов, стоящих в углу.

— Вот вещи, которые можно перевести. Большую часть своих нарядов я здесь оставлю, потому что из-за специфики работы у тебя в квартире буду появляться только по выходным, — чтобы скрыть волнение, щебетала Веригодская, сгребая пакеты.

— Не суетись. Я сам всё перенесу, — остановил её Огарев.

— Как скажешь, — пакеты вернулись на пол, а Оксана ушла в свою комнату, где забрала ноутбук и молодой фикус, который ей подарили няньки в начале учебного года.

— Пташка, одевайся, закрывай дверь и поехали, — распорядился Огарев, после того, как отнёс в машину чемодан, сумку и вернулся за пакетами.

— Почему ты меня Пташкой зовёшь? — накидывая пальто, спросила Оксана.

— Ты мне коноплянку напоминаешь. Летом одна коноплянка гнездо свила под крышей моего вагончика в лесу. Я любил за ней наблюдать. Суетливая, как ты. Маленькая, но очень важная! Она всё время была в каких-то заботах и деловито шныряла туда-сюда. У меня собаки большие, так эта мелочь их настолько сильно зашугала, что алабаи лаять на неё боялись.

— Нашёл с чем меня сравнивать. С коноплянкой! — фыркнула Оксана, выходя на крыльцо.

Тарас вышел за ней.

— Садись в машину, — командовал Огарев, когда дверь интерната была закрыта на замок.

Оксана подчинилась, и они медленно поехали к четырёхэтажке, до которой езды было минуты две.

— У тебя, надеюсь, в квартире больше одной комнаты? — уточнила Оксана, тщетно пытаясь вспомнить: говорила ли ей в декабре Любаша о количестве комнат в квартире Лешего.

— Двушка у меня, — Огарев повернул голову и улыбнулся. — Не волнуйся, места хватит и тебе, и цветочку.