— Да, фартовый у тебя друг! — улыбнулся Огарев, выпрямляясь.

— Можно я уже пойду в интернат? — шмыгнул носом Андрейка.

— Иди, — разрешила Веригодская. — Там баба Маша тебе ужин взяла. Поешь — и сразу спать.

— Ага, — маленький Карась спрятал в карман ценную карточку, натянул на голову шапку с помпоном и со всех ног припустил к интернету.

— Совсем с ума посходили с этими карточками, — вздохнула Оксана.

— Дети, что с них взять, — снисходительно произнёс Леший.

Веригодская сделала два шага в сторону интерната, потом обернулась:

— Ты, Тарас, скажи отцу Андрейки, чтобы он сильно сына не ругал в пятницу. Я сама с ребёнком проведу разбор полётов.

— Хорошо, сейчас отзвонюсь ему, — согласился Огарев и, глядя вслед уходящей Оксане, предложил. — Может на выходных в город съездим? В ресторан сходим или в кино.

— Тарас, не начинай, — не оборачиваясь, ответила Веригодская. — За помощь — спасибо, но никуда я не поеду, и приходить ко мне не надо. Я не "твоя Оксана."

— Есть шанс, что ты передумаешь?

— Нет. С детства не люблю лес и леших, — с этими словами Оксана скрылась за дверью интерната.

Тарас Огарев достал сигарету, щёлкнул зажигалкой, глубоко затянулся и пробормотал:

— Нормальный вечер был, пока эту пташку не встретил.

Он раздражённо швырнул в сугроб почти целую сигарету, а потом медленно двинулся в сторону четырёхэтажки, набирая номер Руслана Карася.

Большая проблема

Начало февраля выдалось морозным. Наконец-то пришёл сантехник и починил умывальники. Дети стали меньше болеть, жизнь вернулась в привычное русло. Даже Андрейка Карась притих после своего побега. В интернате царили покой и умиротворение.

Очередные выходные Оксана проводила, как всегда, в одиночестве. Она только-только закончила жарить пельмени себе на ужин, как в дверь интерната постучали. Веригодская выключила газовую конфорку, накрыла сковороду с пельменями крышкой и пошла открывать дверь.

На крыльце она с удивлением увидела прислонившегося к стене Огарева, от которого сильно несло перегаром.

— В гости пришёл. Пустишь? — заплетающимся языком произнёс Леший.

— Нет! — Оксана начала закрывать дверь.

Сильный удар рукой в дверь последовал сразу за её отказом, и дверь распахнулась.

— А я всё же войду! — Огарев ввалился внутрь и остановился напротив растерявшейся Оксаны.

— Всю душу ты мне выела, — пробормотал он. — Как приезжаю в деревню, сразу везде тебя глазами ищу. На работе о тебе думаю.

— Уходи, Тарас, — очень ласково попросила Веригодская. — Ты пьяный.

— Так по этому и пьяный! — с горечью воскликнул Леший. — Думал, что выпью и тебя забуду, а ноги сами сюда принесли.

— Так, Огарев, у меня жених есть. Я его люблю, — соврала Оксана и зло добавила. — К тебе ничего не испытываю. Хотя сейчас испытываю — отвращение!

Тарас сделал шаг к Оксане, а она отступила на два шага и вжалась в стену.

— Отвращение говоришь? Жених говоришь? — сквозь зубы процедил Огарев. — Плевать! Хочу тебя! Может потом легче станет.

Леший сгрёб Оксану в охапку и стал осыпать поцелуями её лицо.

— Пташка моя, хорошая моя. Не бойся, не обижу, — приговаривал он.

Оксана опешила от такого напора.

— Пойдём ко мне, а хочешь у тебя, — шептал Тарас, засовывая руки Оксане под свитер и пытаясь расстегнуть лифчик.

— Вообще не хочу! — истерично закричала наконец пришедшая в себя Веригодская. — Прекрати меня лапать и пошёл вон!

Высвободив одну руку, она залепила Огареву пощёчину. Тарас схватил её руку, припечатал Оксану к стене и накрыл рот поцелуем.

— Меня сейчас вырвет! — впиваясь ногтями свободной руки в шею Огарева, просипела Веригодская.

— Блин! — Леший отпустил свою жертву и схватился за шею, на которой кровили четыре полосы от ногтей Оксаны. — Ты сдурела?!

— Тупой Леший! — возмутилась Веригодская. — Совсем не понимаешь отказа?

Огарев был в бешенстве. Он тяжело дышал и, не мигая, смотрел на Оксану.

— Убирайся вон! Меня тошнит от тебя, — повторила Веригодская, а сама испуганно подумала, что ничего не сможет противопоставить силе пьяного мужика, который хочет секса.