Но затем реальность выступила на передний план, обещания, которые он дал, и не только Джойс и Питу, но и самому себе.

– Не могу, сэр, - сказал он.
– Я не могу этого сделать.

– Испугались? У вас нет яиц?

Венц издал непринуждённый смешок. Он знал, что хотел сказать в ответ, думал обо всех причинах, по которым он не должен этого делать, но потом всё равно сказал:

– Идите нахер, сэр.

Эштон и Смит застыли.

Венц пожал плечами.

Отлично, я только что сказал четырёхзвёздному генералу идти нахер.

Он бросил взгляд на комнату.

– Вы утаскиваете меня от моей семьи со всей этой чушью жутких шоу и имеете наглость оскорблять меня с помощью плоских шуток, которые подойдут для старшеклассников?
– Венц указал на генерала Ренье.
– Если вы думаете, что я напуган, если вы думаете, что у меня нет ума - попробуйте в один грёбаный день сесть на однo из моих крeсeл, генерал. Попробуйте испытать самолёт с крыльями с обратным углом наклона, когда даже чёртовы конструкторы не знают, пролетит ли он больше пятнадцати секунд, прежде чем развалится. Попробуйте пролететь шестьсот пятьдесят узлов на высоте двадцати футов в темноте, просто для галочки, зная, что если вы ударитесь по дереву или линии электропередач, пара сотен людей умрёт вместе с вами. Попробуйте, сэр. Вас и вам подобных возят в лимузине ВВС; у вас, наверное, есть старший сержант, который будет держать вам член, когда вы писаете. Попробуйте не обмочить штаны, когда погаснет индикатор системы, когда у вас есть два варианта: вы можете катапультироваться и сбросить самолёт в жилом районе и стереть с лица земли квартал, или вы можете попытаться спланировать на пятьдесят миль до воды и плюхнуться в неё, когда вы знаете, что у вас только один шанс из десяти выжить после удара. Я сделал это однажды. Итак, повторяю, сэр. Идите нахер!

Венц закончил свою напыщенную речь и ожидал, вероятно, своё почётное увольнение.

Чёрт возьми, - подумал он.

Эштон и Смит в шоке стояли с широко открытыми глазами. Ренье бренчал пальцами по столу.

– Я не люблю, когда со мной играют, - сказал Венц тихой комнате. Затем сказал Ренье: - Давайте, понижайте меня в звании до простого лётчика. Посмотрите, как я буду жрать это дерьмо.

– Дело не в этом, - невозмутимо сказал Ренье.
– Речь идёт не о протоколе, Едином кодексе военной юстиции, звании или о том, кто лучший. Господи, как бы мне хотелось, чтобы у бoльшего количества мужчин хватило смелости говорить со мной так, как вы. Вы здесь не из-за этой чуши ВВС.

– О чём вы тогда?

– Общий долг, общая служба на благо своей страны.

Венц стиснул зубы, пока не почувствовал вкус металла в пломбах.

– Двадцать пять грёбаных лет я служил своей стране как официант и даже не просил чаевых. Помните войну в Персидском заливе, кадр CNN, на котором бомба с лазерным наведением "Paveway II" влетела в одно окно шестнадцатиэтажного офисного здания? Это был я. Я уничтожил Управление тактического авиационного командования Ирака, и после того, как я пролетел так низко, чтобы попасть в цель, мой самолёт пробило так много ударов, что мои крылья свистели от дыр. Я даже не смог вернуться на базу в Джидде; мне пришлось катапультироваться над заливом... Через два часа после того, как меня подобрала Авиационно-спасательная служба на море, я выполнял ещё один вылет. Так что не говорите мне о долге! Не рассказывайте мне о службе... сэр.

– Я бы никогда не осмелился, - дрогнул Ренье.
– Мы знаем всё о ваших подвигах. Мы знаем всё о том, сколько раз вы рисковали жизнью ради своей страны. И поэтому вы здесь, а не какой-то другой дерзкий летун. Вы - лучший. Но нам и нужен самый лучший.

Смит вышел вперёд, держа в руках секретные отчёты об оценке.

– Наши показатели производительности обрабатываются на каждом персональном компьютере в вооружённых силах США, ЦРУ и НАСА. Вы были совершенно правы. Генерал Уиллард Фэррингтон был лучшим пилотом в мире. Но теперь его больше нет. А это значит, что теперь вы лучший пилот в мире.

Вот дерьмо, - подумал Венц.

Ренье слабо улыбнулся, поглаживая подбородок.

– Это не похоже ни на одну миссию, которую вы можете себе представить.

– Я не могу на это согласиться, - настаивал Венц.
– Это не имеет значения. Завтра я ухожу на пенсию. Я обещал бывшей жене и ребёнку.

– Разве вы не хотите знать, в чём состоит миссия?

Венц почувствовал, как ногти царапают его ладони.

– Нет, потому что, если вы скажете мне, у меня будет гораздо больше соблазна принять её.

Ренье посмотрел на Смита и Эштон, приподнял бровь.

– Тогда предложение. Я вам не скажу. Убедитесь сами.

– Что вы имеете в виду, сэр?
– спросил Венц.

– Вылетайте на Неллис прямо сейчас с полковником Эштон. Оцените миссию. Если не захотите, ничего страшного. Мы найдём кого-нибудь ещё, и я даю вам свою личную гарантию, что вы вернётесь сюда завтра к полудню, чтобы присутствовать на церемонии выхода на пенсию.

Венц закусил нижнюю губу.

– От этого чертовски трудно отказаться, сэр.

– Всё, что мы просим, это чтобы вы из первых рук исследовали миссию и её детали, - вмешался Смит.

– А если мне не понравится, я смогу уйти?

– Совершенно верно, сэр. Мы доставим вас обратно на базу, и вы сможете официально выйти на пенсию. Помимо этого, единственное, о чём мы просим вас, - это список других квалифицированных кандидатов, людей, которых вы лично знаете и которые, по вашему мнению, могут принять на себя требования миссии.

Решимость Венца пошла на убыль, а затем полностью рассыпалась. Он, конечно же, рационализировал, манипулировал предложением вокруг своего обещания, как скульптор, прикрывающий изъян куском глины в последнюю минуту.