Немного спустя пришла девушка с типичной для женского пола её возраста просьбой – приворожить любимого. Вик девушке отказал, объяснив, что занимается исключительно порчей, на что девушка сказала, чтобы тот не звиздел и выполнил просьбу, так как раз он может навести порчу, значит он – чародей, а раз он чародей, то приворот ему тоже под силу.

– И зачем же тебе чужое сердце, милая? – непринуждённо и с улыбкой спросил Викентий.

– Парень хороший, пропадёт он со Светкой. Да и не нужен он ей, а мне как раз такой нужен, у меня на Колю большие планы!

– Да какие планы у тебя могут быть на чужую жизнь, милая, когда ты не знаешь, вздохнёшь ли в следующее мгновение!

Девушка оторопела, ресницами пушистыми хлопнула несколько раз по глазкам своим, удивлённым, помолчала на Вика секунд десять и продолжила:

– Как же не знаю?! Всё я знаю. Как детишек ему рожу, как жить будем душа в душу, как …

Красавица тараторила, но маг более не слушал её, он заглянул ей в душу и не увидел корысти. Очень редкое явление, чтобы за душой была чистота помыслов. Затем Викентий проверил варианты будущего и прервал болтовню девушки:

Силы, что со мною чтутся

Приведите Фрею в чувства

Передайте ей посланье

Повеленье – заклинание

Двух сердец объединение

На их век благоговенье

Слов моих не отвести

Две судьбы в одну сплести.

Девушка внемлила, как говориться, разинув рот и продолжала находиться в этом состоянии, даже когда Викентий закончил. Воцарилась тишина, девушка мяла подол платья под столом, а кудесник добро смотрел на неё и слегка улыбался.

– Иди, милая, иди. Завтра в девять вечера подойдёшь к «Славянскому», там признаешься Николаю в своих чувствах, и всё у вас будет.

Девушка встала из-за стола, угукнула и, не меняя лица, попятилась к двери. Далее народ осмелел, вошёл во вкус, и у дверей чёрной квартиры сформировалась живая очередь из кого попало. И чего только не случилось в этот день. Женщина в коричневом берете с хвостиком пожелала несчастье тому, кто, по её мнению, был виновен в увязавшихся за ней неудачах и несчастье в личной жизни; глаз упал на подругу, которая была не обделена мужским вниманием и удачей, по-видимому, слизнутой у неё. За ней вошёл крепкий мужчина с блистательной головой и потребовал вернуть ему волосы. Услышав аргументированный отказ, он изменил желание, попросив, раз уж всё равно пришёл, облысеть знакомую – за то, что та не даёт и высмеивает его проблему. Следом переступил порог ещё один, наполнив комнату анархическим видом. Этот изъявил желание нагадить декану – за то, что тот без повода придирается. И пошло-поехало. Народ не скупясь сыпал проклятиями на лево и на право: у ночного подворотного гитариста руки заболели, у злосчастного соседа случился цирроз печени, хроническая вечером наступающая икота у рукастого, частенько сверлящего мужика, недержание у начальника смены, у бригадира пятно на полрыла, зуд в заднем проходе общественной нимфы и ещё много чего увлекательного и интересного. Покосило многих.

Придя домой, Артём ходил по квартире туда-сюда, периодически включал недавно кипевший чайник, затем выходил на балкон, курил, несмотря на то, что голова уже начинала болеть от переизбытка никотина, в общем совершал циклические действия в состоянии автопилота, оттого что мозг направил все свои мощности на решение задачи: как Викентий узнал его имя.

– Предварительного звонка я не совершал, не представлялся… Или представлялся? Нет, вроде. А может, ляпнул автоматически? – Антон погрузился в воспоминания ещё глубже и ничего такого не припомнил, поприветствовали друг друга ментально, а дальше строго по делу.

– Нет, точно не представлялся. Объявление нашёл в газете, так что IP-адрес тоже отпадает, что само по себе и так маловероятно. Ну тогда как же? Угадал?.. Вряд ли, слишком большой риск промахнуться, Викентий наверняка знал, как меня зовут; если бы нет, по имени бы не обратился, и не было бы в этом ничего страшного.

Артём усиленно искал подтверждение того, что Вик – шарлатан, и никакого прекрасного будущего у бывшей жены с обидчиком нет.

– Так, с первого мгновения произвёл на меня сильное впечатление, а значит может быть хорошим психологом, а значит гипноз мог иметь место. Но в таком случае должен был остаться провал в памяти, а я могу вспомнить всё до мельчайших подробностей. Чертовщина.

Артём порвал цикл автономных действий, заварил чай, сел за кухонный стол и теперь завис, пялясь в парящую чашку.

– Точно, как же я сразу недога… Менталист. Составил психологический портрет, исходя из внешности и психотипа, оттуда же взял моё имя и играл на моих чувствах. И вот теперь я сижу, ошарашенный и потрясённый, готовый платить кудеснику сколько он скажет.

Амбивалентность нахлынула на Артёма, восхищение и отвращение в одном флаконе. Задача была решена, и на душе знатно полегчало.

Время прошло сквозь чай в чашке, рассеяв струйки пара, предав жидкости комнатную температуру, и теперь от неё не веяло травами, теперь это не чай, а коричневая жидкость, которую Артём с лёгкостью вылил, оставив чашку в компании таких же, в раковине, удивляясь – сколько же прошло времени, и отправился в спальню. Тело растеклось по постели, приняв удобную форму, погасла бра, испускавшая жёлтый свет, цвета страниц книги надцатилетней давности,

Артём закрыл глаза, почувствовал усталость, и мысли покинули голову. Он уже перестал слышать собственное дыхание, и нервная система еле слышно передавала сигнатуру температуры постели, как вдруг толчок. Какой-то тусклый свет пробился сквозь веки, вытолкнув Артёма из выключающегося состояния. Артём снова начал соображать, понял, что не какой свет бить ему в глаза не может, и спешно раскрыл веки. На шахматном столике, в полутора метрах от его кровати, в вазе, которая пустовала испокон веков, теперь стоял распустившийся тюльпан чёрного цвета, испускающий лёгкое сияние. Адреналин брызнул в сердце и молниеносно пробежал по телу. Теперь, полностью протрезвев, Артём смотрел на прекрасный цветок и не знал, что и думать.