— И разбивающее целое на части, — еле слышно хмыкает Мукаи, бросив неприязненный взгляд на Алзею.

Что между ними происходит, хотела бы я знать? Но не настолько мы близки, чтобы откровенничать.

Ляпо Соя тем временем продолжает:

— …поэтому необходимо жить величием сердца, творя несокрушимое святое взаимодействие...

Каким образом этот в быту пресный очкарик вдруг засиял столь возвышенной одухотворённостью, что глаз не отвести? Неужели магией слова обладает? А кухня… зачем? Постигает смирение?

— …Слово рождается в вашей душе, дети мои, — назидателен Ляпо Соя. — Оно свято, необъятно, всемогуще. Поэтому сегодня вы отворите сердца и, глядя в глаза друг другу, произнесёте заветное признание, которое однажды, уж поверьте, дарует немереную радость, освободив от пут одиночества. Итак, приступим! — И рукой своей тонкой наставник указывает на появившиеся на полу туманные пятна. — Ариш и Орокиос, ваша зная левая. Мукаи и Алзея, становитесь на правую.

Оказавшись поделёнными на две группы и стоя друг от друга на приличном расстоянии, мы можем общаться лишь посредством выразительных взглядов да откровенно пресной мимики, отражающей личное отношение к происходящему. Солидарность на лицо.

Смотрю под ноги, где вьётся бледная дымка. Это «зная» — привязка. Ступив в неё, выйти не сможешь, пока тот, кто её создал, не даст добро. Влипли! Всем квартетом!

Магический круг под ногами небольшой, и особенно тесным он кажется из-за габаритов моей пары. Чуть ли грудью не касаюсь весёлого увальня, явно наслаждающегося моментом! Ну да ладно, хоть кто-то радуется.

Смотрю направо, где над Мукаи и Алзеей мощными громовыми раскатами разрастается грозовой фронт — не иначе зная проецирует их эмоции. Храмовник достаточно крупный мужчина, чтобы обеспечить неприятное соседство жрице. Глядя на две застывшие фигуры, прижатые друг к другу так, что и воде не просочиться, невольно тяну губы в улыбке. Сложно представить эту пару шепчущей нежности. Скорее вековыми проклятиями разразятся.

Напряжение растёт. Ляпо Соя, поправляя очки, хмурит кустистые брови.

— Слово… — гробовая тишина нарушена его строгим тоном. Никак боится, что суть мимо ушей пропустим? — Каждое слово пропитано индивидуальным ритмом. Как вы знаете, ритм — это жизнь. Жизнь физическая, магическая, эфемерная. Сегодня сконцентрируемся на фразах, влияющих на тонкий мир. Взывая душой к душе, совершим магическое единение...

— Это ведь магическая аспора! — чуть поворачивается Мукаи, задевая партнёршу плечом.

Алзея дёргается, словно её коснулся ядовитый плющ. Но храмовник не обращает внимания. Его сейчас больше заботит, почему нам собираются открывать знания, обычно осваиваемые на единственном факультете Элементики, существующем в империи. Служителям обители доступ на него закрыт из-за носимой нами древней магии. А в чём причина несовместимости — мне неизвестно.

Наставник одёргивает идеально выглаженный пиджак.

— Вы быстро наверстаете. Я позабочусь!

То есть перед нами силовик, способный убить одним словом?! Такие в империи на вес золота! Ведь только среди них встречаются осведомлённые о тайнах жизненного цикла и умеющие перекраивать людские судьбы. Провидцами их не назовёшь, скорее, антипровидцами — теми, кому по силам разрушить чёткий путь, сформированный предопределённостью, и выстроить желаемую реальность. И кто в данном случае Ляпо Соя? Непревзойдённый Словесник или представитель редкой ветви антипров?

— Почему тогда… — Мукаи явно собирается спросить, как столь выдающуюся личность занесло в местную кухню, но закончить мысль ему не позволяют.

— Смысл копаться в частностях? Сосредоточимся на главном! Вы должны понять, что умение ориентироваться в разнообразных ритмах позволяет подчинять разум, чувства и воспоминания живых существ своей воле. Только для начала необходимо установить связь: с самим собой и с самым близким человеком...

Самым близким? Орокиос — мой…

Бред! Тут явно закралась ошибка. Тогда почему именно наша четвёрка выбрана для освоения таинственных знаний? Ладно, могу понять, что жребий пал на Мукаи с Алзеей, пусть и грызутся они постоянно. Я же только в зельях разбираюсь и яркими эмоциями уж точно не фонтанирую. Для меня нереально иметь взаимность с Орокиосом.

Хмуро изучаю открытое мужское лицо, с которого бесхитростное обожание ничем не вытравить. А ведь я ничего о нём не знаю. Откуда прибыл, когда в Храм приняли, какие у него клиентки, и как он с ними управляется? Иллюзией должен ведь владеть? Или он, подобно мне, «контактный» по меркам храмовников? Сведений о прилипале — ноль! И вообще не ко времени и не к месту эти мысли одолели.

Прикусываю щёку изнутри. Просто выдохну, а потом делом займусь, ведь месть барону важнее этой бессмыслицы. Я не глупа и прекрасно понимаю, что даже слащавость в исполнении силовика — оружие не из слабых. Значит, впитываем! Каждое слово, жест, мимику. Ведь если освою все тонкости этого искусства, то наверняка до Ваниуса фон Триса доберусь намного быстрее. И «выпотрошу» гада всеми доступными способами, на какие воображение расщедрится. Изведу сволочь с той садистской невозмутимостью, с какой он в своё время вытер обувь о залитое кровью платье моей сестры. Никогда ему этого не прощу! Хладный труп мерзавца будет валяться у моих ног так или иначе.

Секундная вспышка гнева столь же быстро истаивает, словно некая сила мгновенно успокоила, не позволив эмоциям взять верх над здравым смыслом. Осталось понимание — жестокость мне несвойственна. И как с такими рассуждениями мстить?

— …Итак, — продолжает Ляпо Соя, — смотрите в глаза друг другу. Пристально, не отрываясь, постигая душу партнёра. Вы сейчас не особо ладите, но это пройдёт. Дышите размеренно, глубоко, формируя единый ритм…

Плавный вибрирующий голос наставника проникает под кожу. Его слова отличаются вкрадчивой последовательностью, внушающей некую истину, ускользающую от моего понимания. В каждой фразе еле ощутимая сладость, мимолётная и незапоминающаяся.