Хотя я и допускал такой вариант.

— Глава… — отвлёк меня от размышлений голос Архипа. — Я ведь… могу называть вас главой? Или вы… выгоните меня?

Я снова повернулся к Семёнову. Напряжён, растерян… Пытается давить на жалость? Его признание — часть игры дружинников?

Вряд ли.

— Скажи мне, Архип. Почему ты решил мне всё рассказать?

— Потому что я впечатлён! — без раздумий ответил мужчина. — В столь юном возрасте вы добились фантастических высот. Вы набираете силу, и… мне хочется быть частью этой силы. А не докладывать имперским службам о каждом шаге старшеклассника.

Аура значит во время «собеседования» повлияла… Но если бы он был настроен враждебно по отношению ко мне, Аура на него повлияла бы иначе.

— То есть ты считаешь, я идеальный кандидат, чтобы следовать за мной?

— Идеальных не бывает, — покачал головой бывший полицейский. — Но вы достойны.

— Думаешь, все мои дела достойны?

Архип нахмурился, пытаясь уловить суть вопроса.

— Если вы про прошлое парней из «Белки», то никаких доказательств их преступлений нет, а, насколько мне известно, с вашим приходом они и вовсе стали законопослушными, — наконец-то понял мою мысль Семёнов.

— И тебя не смущает, что, возможно, мои парни вели себя не очень хорошо в прошлом?

— Хм…. Нет. Серьёзных проступков за ними не водилось. Да и погон на их плечах нет.

— Рад слышать. Тогда другой вопрос, почему мы беседуем в машине? Ты думаешь, нас могут прослушать?

— Честно, при всём уважении, я сомневаюсь, что дружинники могли к вам направить больше одного… шпиона. Но такой шанс есть. И всё-таки мне показалось безопаснее пересечься с вами здесь во время тренировок, поэтому я с радостью согласился. Шанс, что за мной наблюдали бы со стороны, был бы больше, если бы поехал специально к вам в офис в «кущах». А что до машины… Ну всё-таки для первого разговора как-то спокойнее.

Что ж, есть в его словах определённая логика. Видно, что мужик соображает. Хотя на прошлой службе в основном патрулировал улицы.

— Глава… ну так что вы решили? — вновь спросил Архип.

— Пойдём-ка найдём какой-нибудь пустой кабинет. Не хочется мне обшивку автомобиля портить, — коварно улыбаясь, проговорил я.

— Вы… вы… — округлил он в ужасе глаза, а затем обречённо выдохнул. — Бить, что ли, будете?

— Увидишь. Но если хочешь доказать свою лояльность — делай то, что я говорю.

Разумеется, бить его я не стал. Лишь ещё раз придавил Аурой, посмотрел на реакцию. И остался ей доволен.

С Архипом мы договорились, что он продолжит встречаться со своим координатором в штатном режиме. Пусть передаёт общую информацию — мол, тренируются, готовятся быть ратью, и т. д.

Правда остаётся шанс, что куратор заметит изменения в поведении Семёнова, но это лучше, чем, если «крот» вдруг резко оборвёт все контакты.

Вадиму я тоже велел приглядывать за Архипом и совсем уж важные темы при нём пока не обсуждать. Аура аурой, но испытательный срок никто не отменял.

Вечером во вторник мы дружно отметили день рождения Глеба и его «осветление». А в среду, четверг и даже в пятницу ничего выдающегося и не произошло.

Я с нетерпением ждал субботы. Ведь мне предстоял мой первый полёт на самолёте. Волнует! Захватывает!

Но не менее захватывает и место, куда предстоит лететь — Выборг.

Ведь двадцать третьего января Софье Троекуровой исполняется двадцать лет. Удачно, что в этом году ее день рожденья выпал на выходной день.

Глава 15

Прав был Арвин, называя местные самолёты бочками с крыльями. До комфорта Александрийских лайнеров недотягивают. Тесно, не чувствуется размаха. Да и полноразмерную двуспальную кровать не поставишь.

Однако дарёному коню в зубы не смотрят, как говорят в этом мире. Мне, конечно, никто самолёт не дарил, однако кое-кто любезно пригласил составить компанию при перелёте из Москвы в Выборг.

А я и согласился.

— Арвин, попробуй вот эти эчпочмаки. Они приготовлены по лучшему рецепту с моей Родины, — улыбаясь, с видом гостеприимной хозяйки проговорила великая княжна Казанская. Затем глянув в мою сторону, коротко добавила: — Аскольд, тоже угощайся.

— М-м-м! Вкуснотища! — воскликнул мой дружбан, всегда любивший набить живот. — А ещё еда, поданная красивой девушкой, вдвойне вкусней, — добавил он, во все зубы улыбнувшись Юле.

— Спасибо за комплимент, — щёчки Ромодановской чуть порозовели, и она стрельнула глазками в мою сторону.

А я едва сдерживал смех. Ибо опущенное сейчас продолжение любимой фразы Арвина звучит следующим образом: «А втройне вкуснее — зверь, которого ты зарубил в лесу и там же собственноручно приготовил на костре».