— Да! Он обещал, что конь через неделю будет как новенький.

— Вот и чудесно! А где твои братья?

— Они в фехтовальном зале, тренируются с учителем.

— Тогда я сейчас загляну к ним, а потом жду тебя за обедом! — Он поцеловал дочь и направился в дом.

Урок был в самом разгаре. Учитель фехтования, господин Жюль, нещадно гонял юных дворян по залу, заставляя отрабатывать какой-то элемент, который никак не удавался мальчикам.

— Выпад! Выпад! А теперь батман! Стоп! Возвращайтесь на позицию, господа! Нет, так не пойдет, господин Патрик! Разве так я учил вас держать руку?

Заметив, что в зал вошел герцог, господин Жюль прервал занятие и поклонился. Мальчики обернулись, и тут же послышались радостные возгласы. Дождавшись разрешения от учителя, они убрали шпаги в ножны и подошли к отцу.

— Вы уже вернулись! А мы не знали, когда вас ждать!

— Урок уже окончен, господин Жюль? — обратился герцог к учителю.

— Нет, ваша светлость, но мы можем сделать перерыв.

— Благодарю вас, сударь. Через полчаса молодые люди вернутся в зал. И Д?Арси, приобняв мальчиков за плечи, повел их к выходу. — Мне нужно поговорить с вами, — сказал он им на ходу. — Пойдемте со мной в кабинет.

Братья, разгоряченные и потные, в кабинете бросились к графину с водой и жадно приникли к живительной влаге. Напившись, они уселись в кресла и вопросительно уставились на герцога.

— О чем пойдет речь, отец? — Сын Д?Арси из маленького белокурого мальчика уже превратился в весьма привлекательного юношу. Голос его недавно начал ломаться, и он стеснялся много разговаривать, однако в беседах с герцогом обычно брал инициативу на себя, поскольку его двоюродный брат был довольно сдержанным в общении с дядей.

— О госпоже Сильвии.

Лица обоих мальчиков напряглись.

— Нашли ее останки? — отважился задать вопрос Патрик Леон.

Д?Арси улыбнулся, прежде чем ответить, и такой реакции юноши не ожидали.

— Почему вы улыбаетесь, отец? — удивленно спросил его сын.

— Потому что госпожа Сильвия жива.

Изумление и недоверие отразились на лицах его собеседников. Патрик де Ланье даже подскочил из своего кресла.

— Как жива? Не может такого быть! Где же она находилась все это время?

— Она жила у чужих людей, которые смогли убедить ее, что она — не Сильвия Д?Арси! Дело в том, что она потеряла память…

— Совсем? И не помнит ни нас, ни Диану?

— К великому сожалению, пока она не помнит никого и ничего.

— Но как это произошло? — А где она жила? — Вас она тоже не помнит? — А моего отца? — Вы приехали вместе? — Юноши вскочили и наперебой стали засыпать герцога вопросами.

Александр замахал на них руками.

— Успокойтесь, я все расскажу по порядку, но не сейчас, а после ужина, когда Диана уснет. Сейчас госпожа герцогиня в Шатодюнуа. Я приехал, чтобы предупредить вас о ее возвращении. Однако, я все еще не уверен, как стоит поступить. Трудно представить себе, что чувствует человек, не помнящий даже своего имени. Ее светлости сейчас нелегко, и наша обязанность помочь ей все вспомнить и сделать так, чтобы первые дни пребывания в новом для нее окружении прошли наименее безболезненно.

— Отец, — обратился к Александру Патрик Леон. — Диана была так привязана к матери. Сейчас она уже редко говорит о ней, но, если госпожа Сильвия появится в замке, для сестры это станет большим потрясением. Врач уже осмотрел госпожу герцогиню? Есть надежда на то, что воспоминания вскоре вернутся? Ведь если ее светлость не помнит даже собственную дочь, то как она сможет испытывать материнские чувства?

— Госпожа Сильвия тоже опасается, что будет не в состоянии выполнять свой материнский долг перед всеми вами. Я посоветуюсь с мэтром Тьери, возможно, он скажет что-то обнадеживающее. Хотя за эти месяцы она так и не вспомнила ничего из своей прошлой жизни…, — произнес герцог, помрачнев.

— Может быть, стоит дать госпоже герцогине немного времени осмотреться и привыкнуть? Несколько недель или даже месяц, а может быть, два? Вот только как объяснить Диане, что случилось. Ей непросто будет принять холодность, собственной матери, вернувшейся с того света… Я хотел бы ошибаться, но мне кажется, что невозможно полюбить чужого ребенка, даже если ты человек добрейшей и благороднейшей души, какой и была всегда ее светлость, — продолжил Патрик Леон. Госпожа Сильвия относилась к нам необычайно тепло, но все же, мы ей не родные…

Сын герцога в свои четырнадцать лет рос не по годам серьезным, и Александр в который раз убедился в этой мысли.

— Ты прав, Патрик. Я предполагаю, что госпожа Сильвия тоже хотела бы взять некоторую передышку, чтобы привыкнуть к новой для нее обстановке.

— А что, если мы на время переедем в Шатодюнуа? Мы же все равно собирались туда этим летом, правда, Патрик? А вы с госпожой Сильвией будете жить здесь? Только мы прежде хотели бы увидеть ее и обнять. Это же невероятная история! Нет, я просто не могу поверить! — Патрик де Ланье беспокойно ходил по комнате, размахивая руками, так как усидеть на месте было просто невозможно — столько чувств бушевало внутри юноши.