– Разве Техас? Нет, как-то иначе...

– Что ты! Техас! Сам же придумал такую кличку! Никакого сомнения - Техас. Скорее всего, его украл Матвейка. Он любил крутиться возле нашего жеребенка.

– О, ты несправедливо обижаешь честного цыгана, Суля! Он не украл жеребенка, он самым благородным манером купил его! Купил! Что ты скажешь, ну? А я продал!

Было видно по Грише, что он получал массу удовольствия от разговора. "Ах, каким я был шалуном!"-кому не приятно вспомнить?

– Что я скажу? А что можно сказать? Надо подумать! Значит, ты нас надул, ты неплохо обвел нас вокруг пальца, неплохо, Гришка Штейман, сукин сын!

Гриша на ходу быстро потирал руки и хихикал.

– Мне нужны были деньги для моего путешествия, и я решил - черт с ним, с жеребенком! Ты хочешь сказать, что я мошенник?

– Откуда ты знаешь, что я хочу сказать? Может быть, я хочу сказать, что ты как раз и был прав, и черт с ним, с жеребенком? Нам он нужен был для баловства, а тебе для жизненно важного дела. Объективно тоже гораздо лучше, что Матвей его честно купил, чем если бы украл. Так? Ах ты мошенник! А мы были уверены, что коня увели цыгане! Мы даже хотели заявить в полицию! Прямо-таки ковбойский анекдот!
– говорил Саул Исаакович, купаясь в воспоминаниях.

– Теперь ты понимаешь, Суля, какой долг я имею тебе заплатить?
– опять взглядывая снизу вверх с выражением смотрящего сверху вниз, спросил, и, похоже, серьезно, Гриша.-Тебе и Лазарю, но, если Лазарь умер, значит, одному тебе.

– Ковбойская шутка, Гришенька?
– растерялся Саул Исаакович, потому что понял, Гриша и в самом деле не шутит.- Я знаю один американский анекдот про лошадь на крыше...

– Да,- с иностранной улыбкой сказал Гриша.- Немножко смешно, но я не мистифицирую тебя, я именно так хочу сделать. Что здесь удивительного, Суля?

– Да, да, - заволновался Саул Исаакович,- что здесь удивительного - лошадь на крыше...
– Он почувствовал себя деревенщиной, совершенно не представлял, что уместно сказать в подобном случае, и только старался, сколько мог, быть легким и разбитным.-Ты дал жеребеночку экзотическое имя Техас! Приобрести коня была твоя инициатива, кому бы в голову пришло? Он на сто процентов твой, Гришка, и прошу тебя, оставь меня в покое!
– Так он сказал и для прочности сказанного похлопал Гришу по плечу, как старший младшего.

Гриша упорствовал.

– Даже если ты хочешь возражать, Суля, я буду искать способ расквитаться с тобой,- так ответил Гриша, не глядя на Саула, а глядя прямо перед собой на куст шиповника, и можно было поклясться, что он не видит этого большого куста с крупными малиновыми, как чудный его платок на груди, цветами.

– Слушай, перестань! Нет у тебя никакого долга!-Саул Исаакович рассердился.- Нет у тебя передо мной долга! Я о нем не знал и знать не желаю! Что ты выдумал, что за комедия?

– Америка-добропорядочная страна,- заявил помрачневший Гриша.- Американцы - добропорядочный народ, Суля, и я, Суля, уплачу, хоть лопни!

"Кажется, он на что-то намекает, наш Гришка,- бдительно подумал Саул Исаакович,-и, кажется, на что-то международное!.."

– Оставь, Гриша, я списываю твой долг. Имею я право, в конце концов, делать с моими деньгами что захочу? Так я списываю. И потом, Гришенька, какой ты американец?
– Саул Исаакович старался и впредь быть дипломатом.- Ты наш, кодымский,ты Гришка-рыжий. Грыцько-рудый, Гершик дер гилэр! Мне, извини, конечно, даже неудобно слушать от тебя про какие-то деньги! Лучше бы я предложил тебе поехать на день-два в Кодыму.а ты бы согласился на мое предложение. Как ты смотришь?

– А что там есть, в Кодыме? Там есть кто-то из наших? Кто-то остался? спрашивал Гриша вяло.

– Никто не остался, из наших никто. Но вполне вероятно, что цел еще тополь в нашем дворе, тот самый тополь, на котором, ты помнишь, мы с тобой ночевали. Дом наш сгорел, я слышал, но тополь навряд ли, так я думаю.

– Ночевали на тополе? Я и ты?
– Сентиментальные воспоминания были Грише неинтересны, и он не скрывал этого, поскучнел.

– Ну как же1 Был такой эпизод! Мы сидели наверху и любовались, как нас ищут по местечку! Неужели ты забыл?
– старался растормошить Гришу Саул Исаакович, как бы извиняясь за сорванный сюрприз с жеребенком.- Мой папа кричал: "Сулька, ужин холодный!" А тебе Моня кричал: "Гришка, иди, не бойся!"

– И зачем мы там сидели?

– Кто знает, зачем! Так!.. Подумать только, ты забыл!.. И Соню Китайгородскую забыл... Ах, Соня, Соня!..

– Столько лет прошло, столько событий! Как можно не забыть?

– Да, да, столько лет, столько событий!.. Обрати внимание, Гриша, мы вышли на центральную аллею.

– Куда это все идут?

– На пляж, Гриша, на пляж, а как же! Лето! Ты обрати внимание, как за памятником аллея поворачивает - получается прямо индейский лук!

– Кому сделан памятник, Суля?