— Тогда чем же ее убили?

— Моя лучшая гипотеза — ногой.

— Ногой?

Касселл указал на ссадины на лице Толливер:

— Картина выглядит следующим образом. Женщина лежит на полу, лицом вниз, подбородок прижат к линолеуму, что объясняет порез и синяки, вызванные смертельным ударом. Затем некто — возможно, крупный и сильный мужчина — наступает ей ногой на шею, вкладывая в это движение весь свой вес. Что ни применяй — доску, трубу, молоток или бейсбольную биту, — все оставит на коже заметные следы. Но, как вы видите, ничего подобного здесь нет. Однако человеческая ступня достаточно эластична и может не оставить следов. Даже после удара кулаком останутся следы — от костяшек или ладони, к примеру. Вдобавок, разумеется, в нисходящий удар ногой можно вложить заметно больше усилий, добавляя к удару вес своего тела.

— Итак, нога… Но разве обувь не оставит следов?

— Возможно, хотя человеческая кожа не так податлива, как влажная трава или грязь. Я смогу выявить след в зоне травмы, если вы дадите мне для сравнения ботинок, носок или ступню.

— Хорошо. Но вам когда-нибудь доводилось видеть рассечение ствола мозга при нападении без оружия?

— Только однажды. Но нападавший не был человеком.

Бет удивленно посмотрела на него:

— То есть?

— Много лет назад я был в отпуске в Йеллоустоунском национальном парке. Там произошел несчастный случай с туристом, и меня пригласили провести аутопсию.

— И кто же убил этого человека?

— Гризли. Возможно, самый опасный хищник на планете, — ответил Касселл и улыбнулся Бет. — Разумеется, не считая человека, как мы оба прекрасно знаем. В любом случае этот неудачливый турист потревожил взрослого самца гризли, когда тот ел какую-то добычу.

— Док, в Джорджтауне не водятся гризли.

— Нет. Зато здесь явно есть человек с необычной силой и навыками. Удар был нанесен строго в точку, необходимую для рассечения ствола мозга. И я сомневаюсь, что это случайность.

— Так она уже была без сознания? Или кто-то ее держал? Если преступник был один, она должна была сопротивляться, и на пальцах остались бы следы.

— Под ногтями все чисто.

— Наркотики?

— Токсикологические анализы еще не пришли.

Бет внимательно смотрела на тело.

— Предположим, у преступника был пистолет, и он приказал Толливер лечь на пол лицом вниз. Потом он ее убивает. Тогда достаточно одного человека.

— Верно.

— Ладно, что еще?

— Мы обследовали ее одежду. Нашли несколько волокон, которые ни к чему не подходят.

— Остались от преступника?

— Возможно. Кроме того, ее пиджак испачкан чем-то странным.

— Испачкан?

— Да, что-то вроде жира или земли, сейчас анализируем.

— Ее одежда могла испачкаться о какой-то предмет из холодильника.

— Мы проверили все, что там было. Не подходит.

— Раннее утро, она поднимается с парковки в офис, и у нее на одежде остается земля. Следы преступника?

— Возможно… — Касселл покачал головой. — Я десять лет проработал в судмедэкспертизе Бронкса. Никак не могу привыкнуть.

Бет понимающе кивнула.

— Я знаю, в полиции Нью-Йорка говорят «нарушитель», а мы говорим «преступник». Вы можете дать мне окно по времени смерти?

— Бет, это исключительно проблематично. Ее нашли в холодильнике, выставленном на плюс три градуса, потом ее тело несколько часов находилось при комнатной температуре. Когда я прибыл на место преступления, тело на ощупь было очень холодным. А потом ее привезли сюда и поместили в один из холодильников морга. Сейчас, без заморозки, разложение идет строго по расписанию. Пока что трупное окоченение, как вы видите, — заметил он, приподнимая негнущуюся руку трупа. — Но первоначальное охлаждение сбило нормальные посмертные химические процессы.

— Содержимое желудка?

Касселл нажал несколько клавиш на ноутбуке, потом просмотрел экран.

— В большинстве судмедэкспертиз мы не делаем подробного анализа содержимого желудка, если только нет подозрений в передозировке наркотиков или отравлении. Но я знал, что, если не займусь этим, вы все равно скажете его сделать.

— Чем дольше вместе работаешь, тем лучше получается, верно?

— Она не завтракала и, похоже, последний раз принимала пищу прошлым вечером. Примерно шестьсот кубиков содержимого, включая частично переваренный красный белок.

— Иначе говоря, кусочки стейка?

— Скорее всего. Горох, кукуруза и нечто похожее на розовую картошку. Еще шпинат. Желудок и дуоденальная слизистая ярко-зеленого цвета.

— Такой эффект может дать брокколи.

— Но брокколи, как и кукуруза, плохо переваривается в желудке, и я нашел бы кусочки в содержимом. Кукуруза там есть, это отмечено, но брокколи нет.

— Что-нибудь еще?

Касселл скорчил рожу.

— Эта дама любила чеснок. Запах просто невыносимый.

— Напомните, чтобы я купила вам пару прищепок для носа… Ладно, так что со временем смерти? Есть предположения?