Я застонал.

– Мне не понравится то, что мы собираемся делать дальше, верно?

– Нет, – весело отозвалась Кензи, перевязывая мне руку. – Ты это возненавидишь. И нам, вероятно, придется слушать твое нытье, как сильно ты всем этим недоволен.

Я, нахмурившись, посмотрел на нее:

– Я не ною!

Кензи вскинула бровь, глядя на меня, и я фыркнул.

Гуро вздохнул.

– Не нравится мне это, Итан, – сказал он, заставив меня поежиться. – Но я понимаю, почему ты должен это сделать. Чем бы оно ни было. Только, пожалуйста, – гуро прищурил глаза и посмотрел нам за спины, прямо на Киррана, – будь осторожен с ним, – закончил он, понизив голос. – Ты видел, что произошло сегодняшним вечером. Не только твоя тьма выплыла на поверхность. И гнев – не единственная эмоция, которая побуждает нас задуматься об ужасных вещах. Душа может выдержать ровно столько, сколько ей отмерено, прежде чем распадется на части.

Образ моего тела, лежащего на земле перед Кирраном, который стоял с окровавленным мечом в руках, промелькнул в голове, но я поспешил отогнать его назад.

– Я буду осторожен, гуро, – пообещал я. – Спасибо вам за все.

Я помог ему погрузить вещи обратно в машину, используя при этом лишь одну руку, потому что вторая чертовски болела. Я надеялся, что не слишком сильно ранил Киррана тем ударом между ребрами. Правда, он пролил мне кровь первым, но я не должен был позволять этому зайти так далеко. Я осознавал каждую секунду нашего боя, и это был не тот случай, когда я просто пытался защититься: я действительно хотел причинить ему боль.

– Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, – сказал гуро, открывая водительскую дверь своего внедорожника. – В любое время дня и ночи. И, Итан…

– Да, гуро?

Его темные глаза встретились с моими.

– Ты не можешь спасти всех, – сказал он мягко. – Иногда лучше просто отпустить.

Я смотрел, как его машина отъезжает, а затем, дождавшись, когда она завернет за угол, поспешил обратно к друзьям.

Слова гуро преследовали меня на каждом шаге.

Кензи встретила меня на окраине поляны, одна.

– Где все? – спросил я, глядя мимо нее на совершенно пустую от фейри и полуфейри поляну.

Кензи закатила глаза.

– Отправились заниматься своими делами, – сообщила она, сделав ударение на слове «дела» и показав в воздухе двумя пальцами кавычки. – Кирран помог Аннуил подняться, но потом она заметила, что он ранен, и они пошли «подлатать его», как она выразилась. – Кензи повернулась и указала пальцем: – Они в той роще, но я бы не рекомендовала рушить их уединение.

– Поверь мне, я даже не собирался.

Она ухмыльнулась, а затем вздохнула и прижалась ко мне, обнимая за талию. Мое сердце дрогнуло, когда Кензи положила голову мне на грудь, и я прижал ее к себе.

– Ты напугал меня, крутой парень, – призналась Кензи, и ее пальцы начали вырисовывать на моей спине сводящие с ума круги. – На секунду я подумала, что вы с Кирраном правда поубиваете друг друга.

– Ага, – пробормотал я, уткнувшись подбородком в ее макушку, не знал, что еще сказать. Я мог бы обвинить во всем магию гуро, но гнев и чувство предательства по отношению к Киррану уже жили внутри меня, просто были похоронены достаточно глубоко. Мне было интересно, что чувствовал Кирран, когда атаковал, когда его меч рассек мою руку и пустил первую кровь. – Я не знаю, что произошло.

Внезапно Кензи закашлялась, прикрыв рот рукой, и ее тело затряслось рядом с моим. Тревожный сигнал для меня. Она вдруг стала казаться мне такой хрупкой: ее кости проступали через кожу, синяк, которого я раньше не замечал, портил тыльную сторону ее руки.

– Прости, – прошептала она, когда приступ отступил. – Наверное, остатки больничной мерзости, я постараюсь не кашлять в твою сторону. – Она попыталась отстраниться, но я сцепил пальцы и притянул ее обратно.

Кензи посмотрела на меня, ее карие глаза расширились, и мое сердцебиение ускорилось. Да, это официально. Я определенно был влюблен. Я был влюблен в девушку, которая бросалась навстречу опасностям, общалась с фейри и не принимала отказов в качестве ответа. В упрямую, жизнерадостную и непреклонную девушку, которая, вероятно, могла победить любого противника… кроме того, что было внутри.

Я был влюблен в девушку, которая умирала.

«Ты не можешь спасти всех, – прошептал голос гуро в моей голове, отчего у меня все внутри похолодело. – Иногда лучше просто отпустить».

Кензи медленно моргнула, глядя на меня.

– Итан?

– Да?

– Не делай этого.

Я растерянно нахмурился:

– Чего?

– Не смотри на меня так, словно я уже умерла. Как это делают мои врачи, или учителя, или даже моя семья. Грустным, мрачным и смирившимся взглядом. Будто смотрят на привидение. – Она протянула руку, чтобы поправить мои волосы. – Я все еще здесь, крутой парень. И пока никуда не ухожу.

Я проглотил комок, вставший в горле. Склонив голову, я поцеловал ее, и она обвила руками мою шею, прижимаясь ближе. Я не мог обещать Кензи вечность, но готов был отдать ей все, что у меня имелось, пока она здесь.

– Пообещай мне одну вещь, – прошептал я, когда мы немного отстранились друг от друга. – Не смей заключать сделку с Титанией. Ни при каких обстоятельствах. – Кензи насмешливо приподняла бровь, но я оставался серьезным. – Я не шучу, Маккензи. Обещай, что при встрече ты и слова ей не скажешь. Она не сможет обвести тебя вокруг пальца в словесной игре, если ты и рта не раскроешь.