— Кому-кому?

— Клариссе и Макрае, двум другим главам союза Познания, не отвлекайся, — резко оборвал он мой следующий вопрос. — Не знаю, как с твоей пропажей, но мою и Адама точно заметили, потому они уверены точно в двух вещах: в здании Карцера случилось неладное, и мы оба в этом точно участвуем.

— Тогда почему нас никто не спасает? — топнула я ногой от раздражения. — Ты же вроде один в семье!

— Больше никаких комментариев по поводу моей семьи, большое спасибо, — недобро сверкнул глазами Придурок. — За нами не приходят потому что не могут. Подумай сама: Долорес не могла в одиночку управлять всей электроникой внизу. Значит…

— Культ Зверя правда существует, — прошептала я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. — И они ее завербовали…

— В точку, — кивнул он. — Прямо сейчас помогают ей удерживать нас внутри. Гвардия не может пойти на штурм, потому они уже должны попытаться вступить в переговоры.

— А как там у вас с проведением переговоров? — осторожно спросила я, боясь очередного всплеска раздражения.

— Уже хороший вопрос, — кивнул Придурок. — И я не знаю ответа. Зависит от множества факторов: что сектанты попросят в обмен, захотят ли вообще вступить в переговоры. Так же, если гвардия знает про то, что Адам погиб, они могут решить, что я тоже мертв…

— Что будет тогда? — сглотнула я, хотя внутренне уже знала ответ.

Алан впился ногтями в свою ладонь, прежде чем ответил:

— Штурм здания. Пленных брать не будут.

Наверное, Рири Прикер из Форестайда уже бы плакала и истерила, требуя немедленно забрать ее отсюда.

Но то была уже не милая Рири Прикер из Форестайда.

То была я. Кем бы эта я ни являлась.

— Говно. Надо показать гвардейцам, что ты живой-здоровый. И что на этой вечеринке затесался плюс один, которого тоже надо вытащить. Ну, красавчик, какой у тебя план?

Алан огляделся вокруг и заговорил тише и задумчивее, словно вел с собой беседу…

— Если все эти камеры охранялись из одного пункта, то должна сохраниться старая панель… И точно должна работать система связи. Но они могут подумать, что это Зверята балуются…

— А есть у вас какой-нибудь условный знак для начальства? — вдруг пришла ко мне в голову мысль.

Алан слабо кивнул.

— Лады, а я посижу тут красивенькая буду тобой восхищаться, — села я на пол.

Вдруг Придурок сел на пол рядом и уставился на меня так пристально, словно я была незнакомым ему алфавитом.

— Почему Долорес отпустила тебя со мной? — спросил он.

— Мы же подруги… — эта фраза прозвучала настолько наивно, что мне самой стало от себя тошно.

Алан лишь покачал головой.

— Часы, — предположила я, — глупо же думать, что она следила за мной? Значит, ей нужна была… Элина? Но зачем? Ограбить в темном переулке?

— Более правдоподобно, — согласился тот. — Но в этом уравнении ты заменима. Элину достаточно просто хорошенько напоить, чтоб ограбить.

Я изо всех сил старалась не пропускать через себя все язвительные комментарии о подруге. Вторая драка точно не помогла бы нашему спасению.

Нашему? Моему! Нет никаких «Мы»!

— Окей, тогда в чем дело? — не выдержала я.

Вместо ответа Придурок достал из кармана брюк обломок от скамьи из карцера и швырнул в меня. Но буквально в сантиметре от моего виска деревяшка рассыпалась на тысячи щепочек.

— Вот тебе и ответ, — показал он на пол. — Ты знала, что так умеешь?

— Нет, — только и смогла пропищать я.

Придурок закатил глаза, но вслух произнес:

— Вынужден признаться: я не разбираюсь в устройстве панелей. А ты не знаешь всех граней своего, кхм, колдовства. Нам придется учиться прямо сейчас. Со своей стороны обещаю сделать все возможное, чтобы отправить сигнал о помощи. Твои гарантии?

Сугробы по пояс. Шоколадный торт. Мамин свитер и запах папиного лосьона после бритья.

— Хочу домой к Рождеству, — ответила я.

***

Солнечные лучи сквозь кружевную занавеску. Яблочный пирог с корицей.

Адам дергается как марионетка, которую уронил кукловод

Улыбающаяся Тейлор Свифт поет о том, что стряхнет все неприятности с себя.

Адам кричит, пытаясь снять перчатки и шлем.

Звуки пианино в пустом хореографическом зале. Папа показывает аккорды на гитаре.

Адам затихает, запах горящей плоти наполняет весь карцер.

— У меня не получается! — простонала я, прислонясь лбом к холодной стене, чувствуя, как закипает кровь в жилах.

Поток времени в этих камерах замедлился и уплотнился, словно его можно было резать ножом. В центре управления камерами едва-едва горел свет, часы остановились, а про остальную электронику и говорить было нечего, кроме того, что она не работала. Только лишь монитор смарт-панели, которую пытался починить Алан, освещал нас слабым голубым сиянием.