Прямо сейчас Хвоистые Химеры гнулись, порождали облака пыльцы и скрипели, как ворчливые вздорные старики. Сегодня они были явно чем-то недовольны. Так что стоило быть аккуратнее и не рисковать.

Зачастую мы боимся не столько падения, сколько того, что при падении нас некому будет подхватить.

Я обвязалась ремнями безопасности, прицепив карабины к парапету. Установила на дощатом настиле лесную кружку и приготовилась созерцать её чудесное наполнение. Но чуда не случилось. Похоже, Сио Лантий решил завязать с переливанием из пустого в порожнее. Или просто ещё не проснулся?

Отвинтив крышку термоса, который, в отличие от зачарованных кружек, всегда полон и горяч, я плеснула на эмалированное дно немного жидкости. Отпила. Медитативно посмаковала (кипяток без примесей, великолепно) и вернулась мыслями к напарнику.

Не удивлюсь, если он дрыхнет в моей постели без задних ног. Болтливой голограммы на него нет.

Стоило подумать о голограммах, как мой серк-ри пронзительно зазвенел в заднем кармане рюкзака. Я помедлила минуту, другую. Стая птиц сорвалась с ветвей Хвоистых Химер и вознеслась к голубому небу. Они орали, как резаные. На меня, наверное, орали. Как на нарушительницу спокойствия и тишины. Что ж, их можно понять.

Униматься мобильное устройство не спешило. Поэтому пришлось залезть в карман и смахнуть окно вызова с сенсорного экрана. Сбросила звонок, умница какая! А звонил-то не невесть кто. Сыщик звонил. И он не успокоится, пока не добьётся своего.

Ну вот, опять.

На этот раз простым вызовом он не ограничился и натравил на меня свою голограмму, от которой движением пальца по мембране не отделаться.

– Прохлаждаешься, Нойта Сарс? – сурово вопросил трёхмерный бюст детектива. – Где это ты? Вышка в лесу? Очень любопытно! А не пора ли тебе бросить все дела и явиться на место преступления? У нас тут, как бы, убийство. Да, снова. И не делай, пожалуйста, такое лицо. Тебе не идёт. Всё, чтоб через полчаса, как штык, была в Грибах.

Грибы. Это мы так кратко Грибной квартал зовём. Туда ещё недавно Кагата заселилась.

Ой, мамочки. Кагата.

Я подумала о подруге – и кровь едва не заледенела в жилах. Что, если убили её? Нет-нет, такое даже представлять противозаконно и противоестественно. Не могло с ней ничего произойти. Не могло.

Смутно помню, как запихала в рюкзак термос с кружкой, как спустилась в подъёмнике, не замечая тихой утренней красоты вокруг. В памяти почти не отложилось, как я, сломя голову, летела по идиллической лесной тропке мимо Искристых Водопадов, Мерцающих Пещер и Трёх Ручьёв Изобилия, впадающих в море Тэсо.

Птички свистели серенады не для меня. Не для меня играла радуга во взвеси водопадных брызг. Не для меня переливался хризолит Пещер.

Для Нойты Сарс было припасено кое-что другое – хладный труп. И принадлежал он… барабанная дробь… всего-то сторожу отеля. Увидев, кому именно не повезло отойти в мир иной, я выдохнула и чуть не навернулась от переизбытка чувств – в последний момент меня поймал расторопный Сио Лантий.

Он и наш широкоформатный товарищ Ро Тондий Дэш прибыли по зову шефа гораздо раньше следственно-оперативной группы. Сам шеф, зацепив большими пальцами лацканы своего вычурного тёмно-синего пиджака, стоял поблизости и о чём-то насупленно думал.

– Снова высушен, – вздохнул Ро Тондий, с печальной миной взглянув на труп.

– И снова без свидетелей, – сказал Сио Лантий. – Мы выяснили, что он сирота. Ни родственников, ни друзей. Недавно его видели в чайном домике, где он пел под караоке. Многие отметили его талант.

– А сегодня утром… – Ро Тондий всхлипнул.

– Убийства начинают носить систематический характер, – заключил мой друг. – Цветочница тоже жила совсем одна.

– Значит, нам стоит включить в группу риска всех, кто одинок, – резюмировала я. И похолодела от мысли, что в некотором роде сама подпадаю под это определение.

Инычужи, конечно, моё одиночество скрашивают, но дракон-то их, вон, не заметил, хотя так усердно за мной шпионил. Сио Лантий видел, Ро Тондий и тот видел. А у драконов, наверное, зрение избирательное. Подозрительно это всё.

В поток моих размышлений вклинился Ли Фаний Орл. Он подошёл к нам с чрезвычайно многозначительным видом и продемонстрировал пробирку, где бултыхалось зеленоватое содержимое. Откупорив пробку, сыщик обмакнул в раствор зубочистку, после чего поджёг её при помощи зажигалки и поднёс к запёкшимся губам трупа. Зубочистка полыхнула голубым и сразу же погасла.

– Так и есть, – сообщил детектив нашей остолбеневшей троице. – Здесь действительно замешана магия. Вещественных доказательств не найдено, камеры видеонаблюдения засняли только помехи, очевидцев нет. Единственная улика – слабый фон вокруг умершего. Очень тонкая аура потустороннего вмешательства.

– Вы сами зелье приготовили? – невпопад ляпнула я, указав на отсек поясной сумки, куда была спрятана пробирка.

Ли Фаний Орл незамедлительно обратил ко мне свою хитрющую физиономию и наградил меня пленительным взглядом.