Земля приближалась слишком быстро, пилот сбросил тягу двигателей. Внизу уже вспыхивали взрывы и расширялись бубликами облачка - ребята обрабатывали радарные станции и пусковые установки противника, активность ПВО заметно упала. На пульте зажглись зеленые огни, указывающие, что ракеты к пуску готовы. Малколм выпустил первую серию. Штурмовик дернулся, выбрасывая из-под крыльев кучу маленьких солнц, которые быстро удалились по направлению к намеченным целям. Слева пролегли огненно-дымные шлейфы и потянулись к земле. Ведомый тоже работал по ангарам. Еще с разных сторон воздух пронзили ракеты, пущенные звеньями "Альфы", точно разящие стрелы великанов падали они на головы врага.

Ракеты системы "крот" - те, что прорвались - достигли поверхности и пошли дальше вглубь земли и только там уже разорвались. Малколм видел, как сразу во многих местах вспучилась земля, словно десятки грибов после обильного дождя вдруг разом поперли наружу. Но это были не грибы, а если и грибы, то адские. Полыхнули гейзеры огня. Там, в подземных ангарах горело все, что, казалось, не могло гореть: сверхпрочный металл корпусов бомбардировщиков, центры связи. А когда рванули запасы топлива, казалось, разверзлась преисподняя. Внизу разливалось и клокотало море огня.

Малколм выпустил вторую серию ракет и, включив противоштопорные носовые двигатели, вышел из пике. Врубил полную тягу и устремился вертикально вверх. "Истребители противника на 3 часа снизу", - доложил ведомый. Голос Адрианы был спокоен. Системы обнаружения воздушных целей показали, где находится противник. Горсть огней и сопутствующая к ней информация: дальность, тип истребителя и прочая. Уже было видно, что самолеты врага вошли в боевой контакт с группой прикрытия. Уже кто-то задымился. Самолетики поливали друг друга губительным огнем. Малколм развернул штурмовик и понесся навстречу врагу, выручать ребят.

"Это "Гамма-три", у меня кончился боезапас", - прокричал далекий голос Викки.

– Это "Альфа-один". "Гамма-три", покинь поле!
– приказал Малколм.

"Это "Гамма-три", понял. Отваливаю".

– "Гамма-четыре", я иду прикрывать твою задницу.

"Понял, жду с нетерпением!"

– Не жди, Ронни, атакуй! Я уже рядом.

Малколм поймал в прицел истребитель, гнавшийся за Ронни, и стал вписываться в их траекторию полета. Противник, не жалея запасов, стрелял из накрыльных пулеметов и бортовых пушек одновременно. Видно было, как трассы от снарядов ложились все ближе и ближе к хвосту штурмовика-"четверки". Малк дал короткую очередь из пушек, на большее не отважился, чтобы не задеть своего.

– "Четвертый", уходи куда-нибудь! Делай петлю со снижением...

"Четвертый", сверкнув крыльями, перевернулся кабиной вниз и стал падать, постепенно забирая влево и освобождая сектор обстрела. И тогда Малк дал парочку длинных точных залпов. Самолет противника полыхнул огнем и разлетелся на составные части. Обломок правого крыла едва не угодил в фонарь атакующего штурмовика, дымясь, пролетел мимо.

Малколм развернул машину, выискивая следующую цель. Небо пестрело куполами парашютов. Пилоты и борт-стрелки, которые сидели в более тяжелых вспомогательных самолетах противника, покидали горящие машины. С ревом пронесся над головой, совсем близко, истребитель врага, шедший встречным курсом, и которого Малк не заметил в горячке боя. Оба летчика даже не успели выстрелить друг в друга. Суммарная скорость была слишком высока, чтобы успеть прицелится. А стрелять наобум было опасно. Кругом шныряли свои и чужие, поди разберись сходу. И вдали, подернутые голубоватой дымкой, крошечные, будто игрушечные, самолетики носились в небе. Непредсказуемыми зигзагами летали они или делали фигуры высшего пилотажа, взмывали свечками вверх, кувыркаясь, падали вниз, имитировали попадание, хитрили или нагло перли, ничего не страшась, словно опьяненные злостью берсёрки.

"Он горит и падает!" - кричал кто-то из своих счастливым голосом.

"Я пустой! Это "... семь", я пуст!", - докладывал другой, у кого очень плохо работала рация.

– Это "Альфа-один"!
– сказал командир Малколм.
– Состав, объявляю отбой! Все - в зенит! Уходим! Возвращаемся на базу!

Звенья подтвердили полученный приказ и, делая маневры отрыва, устремились за пределы атмосферы. Самолеты противника постепенно отстали. Дальше стратосферы они лететь не могли. Малколм Винески, как командир, отвечающий за всю операцию, уходил последним. Он соскользнул с "горки", сделал "свечу", и когда воздушно-реактивные двигатели стали захлебываться, отключил их и врубил маршевый гипер. Земля стала стремительно удаляться, съёживаться, как шагреневая кожа, затуманиваться, размываться. И вот она уже изогнулась дугой, сворачиваясь в шар, который все удалялся, удалялся, словно мяч падал в бездонный черный колодец, пока наконец этот мячик не превратился в голубую звездочку в окружении таких же звезд. Потом все смешалось в хаосе вселенских алмазных россыпей.

Они летели двумя асимметричными крыльями, по возможности держа строй. Тяжелые штурмовики отдельной группой и сопровождавшие их более легкие истребители прикрытия. Малколм нагнал эскадру и замкнул строй, присоединившись к штурмовой группе. Количество машин поубавилось, это было заметно даже на глаз. Сейчас самое время подсчитать потери. Как говорится, воевали - веселились, подсчитали - прослезились. Впрочем, победа была одержана далеко не пиррова. Было потеряно три звена - шесть машин. Десять машин осталось. Приемлемый уровень потерь. Шесть пилотов были из компании Малка, остальные четверо - ребята из разных районов. (Эшли Джефферса вообще не допустили к военным симуляторам.) Малколм Винески, назначенный лично мистером Брауном командиром эскадры, был преисполнен гордости и служебного рвения. Чтобы оправдать столь высокое доверие, он был готов совершить невероятное. И он его совершил. Труднейшее задание было выполнено. Расслабившись, Малколм напевал любимый мамин вальс Штрауса, и в такт мелодии рискованно пилотировал машину - плавными зигзагами.