– Кто?

Холод перебрался с пальцев на запястья, растёкся по позвоночнику и скрутился узлом в низу живота. Не говори этого. Пожалуйста, просто этого не говори.

– Ойди.

Узел лопнул, и я едва не согнулась пополам от боли и предчувствия чего-то неотвратимого и очень страшного.

– Но это же…

– Преступление против Короны, да, – его голос оставался ровным, и взгляда от окна он так и не отвёл. – Он мёртв, Савелия. Суд состоялся час назад. Владыка вынес приговор, Ойди казнили.

Пусто. В голове вдруг стало так пусто, что я не могла найти там ни одной мысли. Только клочья серого тумана с солоноватым привкусом. Что-то мягкое, касающееся моих рук. Отсутствие кислорода в груди, сдавленные спазмом лёгкие. И чьи-то крики.

Мои крики.

Я обнаружила себя стоящей на коленях и упирающейся ладонями в пол. Задыхающейся в собственных рыданиях. У меня уже давно не было семьи. Но был Ойди, заменивший мне отца. Ставший мне наставником, другом, опорой. Он был. А теперь его не стало.

– Кто? – хрипло выдавила я сквозь рыдания. – Я хочу знать, кто казнил его, Деспил?!

Демон, наконец, оторвался от окна и открыто посмотрел мне в лицо.

– Я.

Не помню, как я оказалась на ногах. Не помню, как пересекла комнату. Помню только это упоительное чувство, когда мой кулак с силой врезался в его скулу. И ещё раз. И снова. На костяшках моих пальцев выступила кровь, и теперь с каждым ударом я оставляла на его лице свой отпечаток, испытывая какое-то извращённое наслаждение от происходящего.

Он не сопротивлялся. Не пытался перехватить мои руки. Ему, кажется, вообще не доставлял неудобств мой гнев, что сейчас впечатывался в его тело глухими, сильными ударами. Я била резко, больно, на поражение. Так, как учил Арти. Так, чтобы не оставить противнику шанса. И, будь в моей руке кинжал, демон уже был бы мёртв. Но оружия не было, и он лишь продолжал на меня смотреть, полыхая своей невозможно-яркой аурой. Аурой, напитавшейся чужой смертью.

– Я ненавижу тебя, – слова слетели с моих губ с такой пронзительной искренностью, что заставили его пошатнуться.

Мои удары, приправленные всем накопленным мастерством бойца, не смогли этого сделать, зато пара выплюнутых с неистовой злостью слов легко справились с задачей. Демон плавно ушёл с линии моего очередного удара и в следующую секунду уже стоял у дверей.

– Тебе нужно успокоиться и прийти в себя. Я займу другие покои.

Что такое чистая ненависть? Раньше я думала, что это синоним той ярости, что наполняла всё моё существо, когда я видела, как низшие выпивают чужую жизнь. Когда я пересекала нити их Силы и не испытывала ни малейших сожалений. Когда чувствовала, как злость выжигает во мне все остальные чувства багровым пламенем. Нет. Теперь я поняла, что ненависть совершенно иная. Она угольно-чёрная, горькая и тяжёлая. Это не пламя, которое бушует в тебе в разгар сражения, это пепелище, которое остаётся в твоей душе, когда всё остальное уже сгорело. Она съедает все остальные чувства, начисто вылизывает твою душу, как обеденную тарелку, не оставляя на стенках ни капли сомнения или сострадания. Только уголь. Только пепел того, что было тебе дорого.

Ойди всегда говорил, что я чересчур импульсивна. Дар Видящей волей-неволей обостряет все эмоции, а бойцу нужна холодная голова. Он был прав, конечно. И сейчас, наверняка, мог бы мной гордиться. В моей душе не осталось даже холодной ярости. Всё – пепел. Всё – тлен. Меня растили, как оружие – идеально-заточенное и сбалансированное, выполняющее свою работу чисто и без раздумий, а после послушно ныряющее в ножны. Но теперь эти ножны стали мне не нужны. Я вся – стилет. Отравленный, обоюдоострый.

Я не стану размениваться на низкую месть. Это не принесёт толку. Но больше никто не посмеет замахнуться на тех, кто мне дорог. Никто за моей спиной не всадит когти в глотку тех, за кого я в ответе. Сейчас мне не нужно было разбираться в том, кто является моим врагом в большей или меньшей степени. Есть я и люди за моей спиной. А есть те, кто стоит напротив. Зря они там стоят, им осталось недолго. Ведь я теперь точно знала, кого должна защищать и что для этого нужно делать.

***

(Обитель)

Соли спешно собирала в рюкзак свои вещи. Весть о том, что Мастера Ойди казнили в Цитадели, дошла до ушей властьимущих всего полчаса назад, но девушка знала, что времени у неё катастрофически мало, его почти нет. Исчезнуть из Обители, не задействовав портал, – задача не из лёгких. Но Ойди не даром потратил столько времени на её обучение, и уж точно не даром столько лет ел свой хлеб в Обители. Он её подготовил. Хорошо, на совесть, как раз на такой случай. И рассказал, что ей придётся сделать, как поступить, если он сам не сможет. Или если его не станет.