Девушка сморгнула непрошеную слезу и упрямо вздёрнула подбородок – выражение ярости было не свойственно её миловидному, почти кукольному личику, и от того смотрелось на нём чуждо. Огромные голубые глаза всегда смотрели на мир открыто, с надеждой.

Но сегодня был не лучший день для надежд. Пока ещё нет.

Она закинула на плечо рюкзак, сжала в руке капсулу с ортовременем. Первый прототип. Очищенный и абсолютно рабочий. Но использовать его сейчас нельзя, слишком опасно. Да и зачем ей ортовремя, если есть магия?

Знак призыва вспыхнул в комнате голубоватым заревом, и она вплела в руну имя того, кого хотела найти. Иль. Маленький оберег, обитавший в комнате Видящей. Преданый своей хозяйке почище сторожевого пса. Он возник прямо перед Соли, резко прижав покрытые мехом уши. Выпустил когти.

– Что тебе нужно, подмастерье?

Речь была заготовлена давно, и она произнесла её, не задумываясь, как молитву.

– Дейна Савелия в опасности. Я знаю, как помочь, но мне нужна твоя Сила. Мастер Ойди мёртв, и я единственное его доверенное лицо. Перенеси меня по указанным координатам, и я смогу спасти жизнь твоей хозяйке.

Круглые уши существа дёрнулись, выражая злость. Он подошёл ближе, так и не убрав когти.

– Почему я должен тебе верить, девчонка?

– Потому что Савелия верила Ойди, а Ойди верил мне.

Присев на корточки перед оберегом, девушка протянула ему ладонь, на которой спокойно лежал древний артефакт. Перстень Елены Троянской. Золотой ободок с вплавленным в него белым камнем. Видящая привезла его с одной из своих миссий, и он был однозначно лучше любой верительной грамоты. Передать его другому человеку можно было только добровольно, в противном случае он полыхал алым и обжигал до мяса незаконно присвоившего его человека. Савелия дала его Ойди, а Ойди – ей.

Судя по задумчивому взгляду мелкой нечисти, о перстне он знал.

– Куда тебе нужно попасть?

– 8.3/920. Закрытый мир. Объект назначения – Елиссей, принц нижних миров. Перенеси меня к нему.

– Я отправлюсь с тобой, милочка. Если хозяйка в опасности, то моя помощь может понадобиться.

– Твоё право, Иль, – Соли с трудом проглотила вздох облегчения. – Помощь точно не будет лишней.

– Почему-то я так и понял…

Существо схватило девушку за руку, а в следующую секунду они уже стояли во дворе маленького деревянного дома, где-то… в общем совершенно неизвестно где именно. Материя свернулась вокруг плотным коконом так, что даже угадать пейзаж было невозможно. На пороге стоял высокий молодой мужчина. Иль так и не научился определять на вид человеческий возраст, но предположил что-то около тридцати лет. Он был одет очень просто – в джинсы и клетчатую рубашку, а его жёсткие чёрные волосы находились в беспорядке. Разве что золотая подвеска, проглядывающая через расстёгнутый ворот, казалась баснословно-дорогой и не вписывалась в созданный образ. Плоский диск, свернувшаяся на нём змея. Соли тут же бросилась к мужчине и повисла на его шее, а он обхватил её за талию, легко отрывая от земли.

– Что случилось, солнышко? Почему ты здесь?

– Ойди мёртв, Лис. Нам придётся всё заканчивать самим.

Его руки напряглись, и он осторожно отстранил от себя девушку, заглядывая ей в глаза.

– Где моя мать?

– В Цитадели, насколько я знаю. Деспил тоже там. Они призвали сартур, Ойди успел прислать мне вестника.

Мужчина прикрыл глаза и коротко выдохнул.

– Хорошо. Значит, теперь она готова.

– К перемещению? – Соли округлила глаза. – Сейчас?

– Не уверен, что сейчас, но точно в ближайшее время. Сколько я себя помню, на матери всегда были две татуировки – чёрно-лиловая змея на левом предплечье и стилизованный арбалет на правом запястье.

Соли кивнула, понимая, о чём он говорит.

– Сартур и тана бойца.

– Да. И они были на ней ещё до моего рождения. Спящие, разумеется. В тех обстоятельствах и в той временной зоне сартур казался всего лишь причудливым рисунком на её руке. Он был на ней уже тогда, когда она познакомилась с отцом. А значит, попасть в свой родной поток раньше, чем на ней появилось тавро, она не могла. Теперь самое время. Ей было двадцать четыре, когда я родился. В её личном потоке до этого момента осталось всего два года.

– И что нам нужно делать?

– Работать, Соли. Мы выйдем на людей, которых рекомендовал Ойди. А Лия займётся остальным. Они с мамой всегда ладили лучше.

В его голосе проскользнула лёгкая тень горечи, но даже по ней стало отчётливо ясно, что он скучает. Безумно, невозможно скучает по своей семье.

Девушка ласково погладила его по щеке, покрытой слегка отросшей щетиной. Привстала на носочки и нежно поцеловала в губы.