Шрифт:
– Выпусти меня!
– Нет!
– Выпусти!
Я готова наброситься на него с кулаками, потому что мне хочется излить всю злость и боль, что копились долгие два года. Его речи, его обещания, его фразы – всё выводит из себя. Я не хочу быть вещью, ведь именно так он меня воспринимает. Я не вещь, чёрт подбери!
– Нет.
Он хватает меня за шею, крепко держа ладонью за затылок, и тянет на себя, чтобы впиться в губы, но я брыкаюсь, бью его ладонями по плечам и груди, вынуждая отступить.
– Нет, я сказала нет! И повторяю…Ты не можешь, твою мать, вернуться, как ни в чём не бывало, и вести себя в том же духе. Я не твоя вещь, не твоя пленница, я никто тебе. А ты мне!
Всё это я чуть ли не кричу ему в лицо.
Хотя, конечно, в этих словах очень много неправды.
Он отец моей дочери. Так что «никто» тут не совсем подходит.
Богдан смотрит хмуро, прищурившись, в глазах-щёлочках много неприятия. Кажется, он готов свернуть мне шею.
Но руку убирает.
– Иди и успокойся. А когда придёшь в себя, поймёшь, что я прав.
– Ни черта! – выплёвываю, а потом, дождавшись, когда он откроет дверь, вываливаюсь на улицу.
На дрожащих ногах я шагаю к подъезду.
Вот и поговорили.
Очень мило и продуктивно.
Камень на сердце стал ещё более тяжёлым.
И где-то там вдалеке звучит противный голосок внутренней совести:
«Ты не призналась ему в главном. И он прав… так будет лучше. Для всех».
***
Наутро Слава донимает меня звонками. Я трубку не снимаю, пишу коротко, что мне лучше, но говорить не могу. Теперь с ним точно всё.
А вот ГлавГад молчит. Но уверена, он где-то поблизости. Наблюдает…
Когда иду из магазина с пакетом продуктов замечаю серый седан, он плетётся за мной. Думаю, что это осторожный Богдан сменил машину.
«Вот это тебя и ждёт рядом с ним, - раздаётся в голове. – Постоянные бега, подозрительность, ожидание, что вас могут прихлопнуть, как насекомых».
Но он ведь обещал решить все проблемы.
«Обещать – не значит решить».
Меня разрывает на мелкие кусочки. Я хочу быть с ним, даже не смотря на опасность, но… уж точно не на тех условиях, которые он выдвигает. Рано или поздно, он наиграется и ему надоест.
И для меня очень странно, что эти два года он думал обо мне и искал меня.
«Может, искал для того, чтобы шею свернуть, если окажется, что ты причастна к покушению? Это ведь по его словам, даже через двадцать лет свидетелей и виновных закатывают в бетон».
Мне очень не хочется думать, что это так. И быть закатанной в бетон вместе с ним тоже не хочется.
Но ГлавГад верно сказал, он не признаётся в любви и не льёт в уши мёд.
Он просто берёт своё. И если считает меня своей собственностью, что ж… я попала. Когда-нибудь ему надоест слушать мои нет, и неизвестно, как он поступит дальше.
Контракт. Я заберу тебя. Глава 8
На улице внезапная жара. Мы с Марусей в тенистом сквере. Дочь возится в песочнице с формочками, а я уже свой лимит на «выпекание» куличиков выполнила. Всех моих бабочек, грузовичков, ракушек и динозавриков Маруся разрушила лопаткой. Ей равно нравится как строить, так и ломать. Альбина Сергеевна говорит, что так ребёнок познаёт мир. Так что я сажусь на скамейку и не мешаю этому процессу. Пусть делает, что хочет, только песок не ест. Это я выдержать не могу, хотя я та ещё мать, много чего ей позволяю.
Когда Маруся только родилась, пообещала себе быть ей хорошей мамой и не допускать ошибок моих родителей. Поэтому, когда устала или выведена из себя, выбегаю в другую комнату поругаться в эфир, в пространство, в зеркало, в конце концов, а возвращаюсь уже спокойной. Интересно, что метод работает.
Мыслями уплываю далеко, поэтому короткое «Алина» из-за спины отрывает мой зад от скамейки на пару сантиметров – так сильно я вздрагиваю.
– Б-Богдан? – смотрю через плечо.
Тот молча обходит скамейку и садится рядом. Меня пока не касается. Руки свободно лежат на коленях, даже расслабленно.
Мой взгляд мечется между Марусей и ГлавГадом. Заметит или нет? Если дочь подойдёт ближе, конечно, заметит.
Странно, что он не изучил её фото заранее. Хотя, если дети его реально не интересуют, посчитал, что в этом нет необходимости.
– Мы не договорили, мне кажется.
– Тебе кажется.
– Хватит перечить.
У него ровный голос, но мне хочется взять что-то острое и всадить ему в бок. Или нет… осиновый кол в сердце здесь лучше подойдёт. Мне почему-то кажется, что это его тоже не остановит, он и с пулей в голове, и с ножом в спине всё равно будет меня преследовать.