Проходит полчаса. Час. Кажется, проходят недели. Облака над головой набухают и темнеют. Ярость на отца схлынула вместе с адреналином и теперь гнев гудит во мне, собираясь в венах тёмной энергией. Когда тата узнает правду, со всем будет покончено. Эта единственная хорошая мысль, которая приходит мне в голову.

Осталось найти способ связаться с ней прежде, чем отец доберется до нас…

Меня одолевает усталость. Нужно продолжать двигаться вперед, но учитывая мою поврежденную лодыжку после встречи с измененным медведем, я теряю силы быстрее, чем надеялся. Снег сходит, обнажая землю, но я едва способен радоваться этому. Я делаю шаг и мерцание под ногами заставляет меня нахмурится. Я топаю и оно усиливается, приобретая красноватый оттенок. Только сейчас я понимаю, что не слышу привычных звуков леса. Устрашающая тишина. Абсолютная, как в вакууме. Холодок пробегает по моей спине. Я оглядываю окрестности: узкие тропинки и темные промежутки между скрученными голыми стволами. Воздух влажный, пахнущий мхом.

– Коралловый лес, - я застываю на месте, - Эпицентр взрыва.

– Вот откуда зараженный медведь, - отзывается Лилит.

Я стараюсь не думать, сколько их таких может скрываться здесь. В темноте. Сердце начинает бешено стучать. Повернувшись к Лилит, я показываю в сторону глубокого оврага.

– Дальше мы не пойдем? – спрашивает она.

Мы, опять это мы, отзывающееся в моём сердце громкими ударами.

– Переждем ночь здесь.

Я помогаю ей спуститься вниз и тут же отступаю прочь. Я ощущаю внутри нечто чужеродное, выворачивающее внутренности наизнанку всякий раз, как смотрю на нее. Облизываю пересохшие губы и устраиваюсь поудобнее. Правую ногу пронзает жгучая боль, но я стискиваю челюсть, заглушая стон. При каждом звуке я вздрагиваю. Скрип голых деревьев. Завывание ветра. Надеюсь, боковые устья оврага достаточно высокие и послужат хорошей защитой от ветра, холода и...

Диких животных.

Я осторожно касаюсь светящийся земли, на ощупь она теплая, как чья-то плоть. Не выдержав, искоса смотрю на Лилит, она похожа на приведение. Печальные глаза, скрывающие столько чувств. Такая хрупкая, что кажется рассыплется от легкого прикосновения.

– Завораживающее зрелище, - говорю я, и она оборачивается ко мне, – Всё вокруг переливается, как гирлянда.

– Наверное, - Лилит пододвигается ближе ко мне, - Я никогда не видела зимнего бала, - она бросает на меня взгляд из-под полуопущенных ресниц, - Не считая ежегодного обращения совершенных и приема, устроенного в вашу честь, разумеется.

Во рту у меня появляется металлический вкус. Я и не заметил, как прикусил язык.

– Все стараются поразить друг друга, хотя многие ненавидят друг друга.

– Ты не любишь праздники?

– Не люблю быть в центре толпы.

– Так сразу и не скажешь.

– Этого требует мое положение, - пожимаю плечами, - Ничего общего с весельем.

– Звучит действительно не очень, - соглашается она, - Мы праздновали Рождество, - тихо признается Лилит, - Вместо елки у нас был жалкий кактус и мы устраивали вечер переодеваний.

Измененные чествуют бога, пока мы восхваляем свои идеальные тела… Перестань. Не думай о «Ковчеге». Я должен сосредоточиться на текущей задаче, чтобы не сойти с ума. Именно это получается у меня лучше всего.

– Вечер переодеваний? – сиплю я.

– О, это действительно весело, - Лилит впервые так искренне мне улыбается, - Угадай, кем была я? – она выжидающе смотрит на меня, - Ну?

– Я не знаю.

– Ответ на поверхности, - темно-фиолетовые глаза задорно блестят.

Ничего не могу с собой поделать, мне нравится говорить с ней так. Без споров и взаимных упреков.

– Снежинкой?

– У тебя проблемы с фантазией, - фыркает Лилит, - Я всегда была Эльзой, Самара любила этот старый мультик,- ее голос стихает, и опять воцаряется тишина.

Я упускаю возможность что-то сказать.

Молча накидываю на нее край одеяла, и вздрагиваю, когда ее горячее дыхание касается моего виска. Волнение сжимает мой желудок.

– Не холодно? – натянуто спрашиваю я.

Каждый из нас делает вид, что между нами нет никакого притяжения. Никакой близости… Желания.

– Нет, - выдыхает Лилит, другой край одеяла я оставляю себе и ей приходится теснее прижаться ко мне, - Так теплее.

– Хорошо.

Каждый мускул в моем теле подрагивает от усталости, но я не могу уснуть. Поднимаю голову, профиль Лилит в свете луны кажется почти прозрачным. Дыхание вырывается из ее приоткрытого рта облачком пара. Холодает, даже жар от земли не помогает. Легкие будто застывают. Холод впивается в плоть. Вздохнув, я утыкаюсь носом в свой край одеяла и пытаюсь заснуть.

– Как думаешь, всё, что рассказывают об этом месте, правда? – шепотом спрашивает Лилит, и я поворачиваюсь к ней.

– А что рассказывали? – приподнимаю бровь.

– Всякие байки, - сквозь стучащие зубы выговаривает она.

– А поподробнее? – прошу я.

– О людях, что превратились в монстров и теперь обречены вечно бродить в Коралловом лесу, убивая всех, кто рискнул зайти в их владения.

Я смотрю на нее задумчивым взглядом.

– Вряд ли кому-то из людей удалось пережить такой взрыв, - наконец, говорю я и скрещиваю руки на груди, стремясь себя согреть, - Здесь кроме шлака ничего нет.