Причины антисемитского движения были не вполне одинако­вы в Германии и в Австрии, как неодинаковы были политические судьбы и национальный состав этих двух империй. В Австрии преж­де всего отсутствовал психологический мотив реакции: не было упо­ения военным счастьем, как в Германии, а потому не было такого культа милитаризма и болезненной гипертрофии государственнос­ти. Вся забота дуалистической монархии сводилась к тому, чтобы удержать в государственном союзе центробежные силы различных национальностей, входивших в ее состав. Единый государственный национализм был здесь невозможен, так как Австрия не имела еди­ной преобладающей нации, а имела их несколько в разных частях государства. В немецкой Австрии (Нижней и Верхней) такою дер­жавною нацией считали себя немцы, в Богемии и Моравии чехи ос­паривали этот титул у немцев, в Галиции господствовали поляки, а в автономной Венгрии мадьяры. Каждая из этих территориальных наций стремилась в своей области поглотить, ассимилировать с со­бою находящиеся в ее среде меньшие национальные группы. В не­мецкой Австрии их германизировали, в славянской славянизирова­ли, в Венгрии мадьяризировали. Хуже всего в этой распре народов было положение евреев: всякое признанное национальное меньшин­ство имело дело только с национальным большинством данной об­ласти; евреи же, которым официально отказывали даже в титуле «на­ции», почти везде находились меж двух огней. Чехи, поляки и вен­герцы в своих областях не могли спокойно смотреть, как евреи в их среде ассимилируются с немцами и тем усиливают общего против­ника, а немцы возмущались полонизацией и мадьяризацией извест­ных групп еврейства. Между борющимися нациями евреи подвергались давлению с разных сторон. Никто не признавал их особою нацией, так как территориально они были рассеяны, хотя другой внешний признак национальности, обиходный язык, был налицо в самобытных еврей­ских массах Галиции, Буковины и Венгрии.

Если бы роковое заблуждение века не заставило политических вождей еврейства отречься от его законного титула нации, то евреи могли бы повсюду бороться за свое, а не чужое национальное само­определение, рядом с другими национальными группами, а не пас­сивно толкаться между ними и получать толчки со всех сторон. Междунациональное положение евреев было главным источни­ком их страданий в пестрой «лоскутной» империи. К этому надо еще прибавить культурные и социальные контрасты в самом еврействе Австрии, гораздо более резкие, чем в Германии: онемеченный вен­ский еврей имел мало общего с самобытным и часто первобытным галицийским хасидом, а мадьяризованные реформисты Венгрии име­ли против себя массу ортодоксов-фанатиков. Бросались в глаза по­люсы богатства и бедности в еврейской среде: с одной стороны, вен­ские капиталисты, а с другой — галицийская беднота, которая не­редко появлялась в своих лохмотьях на улицах нарядной столицы. Все эти национальные, культурные и социально-экономические раз­личия налагали свой отпечаток и на характер антисемитского дви­жения в каждой из частей Австрийской монархии, где жило втрое больше евреев, чем в Германии.

В последние два десятилетия XIX века еврейское население Авст­ро-Венгрии доросло до двух миллионов. В цислейтанской Австрии числилось в 1880 году 1005 000 евреев, в 1890 г. — 1 143 000, а в 1900 г. — 1 225 000; в Венгрии рост еврейского населения в те же три даты оп­ределяется следующими цифрами: 638 000, 725 000 и 850 000. Это со­ставляло в среднем 1,5 процента населения монархии, но в отдель­ных провинциях, как, например, в Галиции, евреи составляли в сред­нем 12 процентов всего населения в округах, а во многих городах от 30 до 57 процентов. При таком соотношении сил особенно остро чувствовалось соперничество между евреями и окружающим насе­лением во многих отраслях хозяйственной жизни [7] . Занесенная из Германии антисемитская бацилла нашла обильное питание в этом социальном антагонизме. Первый сигнал к борьбе подала Вена, где быстрый рост еврейского населения особенно тревожил христиан­скую буржуазию. Ведь за короткое время после эмансипации число евреев в столице почти удвоилось (в 1869 г. 40 000, а в 1880 г. 73 000) и продолжало расти в такой же пропорции до конца XIX века (в 1890 г. 118 000, а в 1900 г. 147 000). Еще в большей степени, чем в Берлине, венские евреи развернули свои ранее скованные бесправием силы и быстро поднимались по социальной лестнице. Многие выдвинулись в роли чиновников, учителей, адвокатов, журналистов. Последние задавали тон в крупнейших органах либеральной прессы («Neue Freie Presse» и другие газеты). Устремившиеся из провинции коммерсан­ты наполнили столицу торговым шумом, развили горячку акционер­ных компаний и всяких видов «грюндерства» по образцу Берлина. Разразившийся в Вене биржевой кризис, «крах 1873 года», был по­ставлен в вину евреям. Наплыв переселенцев из галицийской «Полу­азии» раздражал венских бюргеров, помнивших еще времена «тер­пимых евреев», когда конкуренция не была еще так чувствительна, как после эмансипации.

Знаменательно, что и в Австрии застрельщиком новой юдофо­бии был человек духовного звания, католический двойник прусско­го протестантского пастора Штеккера. Еще в 1874 г. профессор тео­логии Пражского университета, каноник Август Ролинг опублико­вал памфлет против иудаизма: «Еврей по Талмуду» («Der Talmudjude»). Старый, давно забытый силлогизм был повторен в этой книге: все обидные выражения Талмуда об идолопоклонниках или иноверцах древности относятся к современным христианам, которых евреи по заветам своей религии должны будто бы презирать, а пото­му евреи не могут быть терпимы в христианском государстве. Извле­ченное из склада исторической ветоши ржавое оружие юдофобов возбудило, однако, более чем археологический интерес. Возгорелась полемика. Ролинга обвиняли в плагиате из «Разоблаченного иудей­ства» Эйзенменгера и уличали в искажении талмудических цитат, но полемика еще усилила интерес к жалкому памфлету; он перепечаты­вался из года в год и распространялся ловкими агитаторами во мно­гих изданиях на немецком и чешском языках. Ролинг имел дерзость объявить, что он готов уплатить тысячу талеров тому, кто докажет оши­бочность хотя бы одной цитаты в его книге. Но он не исполнил своего обязательства и после того, как авторитетные христианские богосло­вы доказали лживость многих его цитат. Протестантский теолог, известный гебраист Франц Делич из Лейпцига, в своем разборе кни­ги Ролинга (1880) пришел к заключению, что она полна «ложью и клеветою», «неверными переводами», «искаженными текстами», «ложными толкованиями» и что автор ничего не понимает в талму­дической письменности. Ролинг молчал. Фальсификатора поддержи­вали влиятельные группы клерикалов в Вене и их пресса («Wiener Kirchenzeitung», «Vaterland»). Ярый враг протестантов и евреев, Ро­линг был орудием этих обскурантов, которые хотели вознаградить себя в Австрии за антикатолический «культуркампф», происходив­ший в Германии не без участия еврейских либералов.

Появление антисемитских организаций в Германии в начале 80-х годов окрылило австрийских юдофобов. Вена принялась ревностно подражать Берлину. Привезенный из Германии модный товар впер­вые вынес на политический рынок немецкий шовинист Георг фон Шенерер, член австрийского рейхсрата и вождь партии пангерма­нистов. Подобно Штеккеру, он сначала пытался провести антисеми­тизм в сознание трудовых масс под покровом «христианского соци­ализма», но ему не удалось обмануть венских рабочих, и он выкинул национальный флаг. В агитационных речах и статьях (с 1882 г. он издавал журналец «Univerfalschte deutsche Worte») Шенерер развивал мысль, что еврейство в Австрии ослабляет немецкий элемент в угоду другим нациям, славянам и мадьярам. Филиппики Шенерера не име­ли успеха в рейхсрате, где заседали представители всех националь­ностей Австрии и где пангерманизм считался несбыточной мечтой. Больший успех выпал на долю антисемитов-демагогов, агитиро­вавших на экономической почве среди мелкого христианского ме­щанства Вены — торговцев, ремесленников, содержателей гости­ниц и ресторанов. Основывались антисемитские союзы под назва­ниями «Союз христианских промышленников» и «Партия реформы», цель которых была на самом деле контрреформа — отмена или со­кращение гражданских прав евреев. На уличную агитацию отклик­нулись все лично заинтересованные или вообще буйные элементы венского населения. В веселой Вене стали повторяться берлинские скандалы. В населенных евреями кварталах антисемиты оскорб­ляли прохожих; немецкие студенты задевали товарищей-евреев в стенах высших учебных заведений. В трактирах и пивных заведе­ниях, где обыкновенно устраивали свои собрания антисемиты, шли словесные погромы евреев, причем ораторы ссылались на «ученого» Ролинга и разжигали фантазию толпы цитатами из талмудических книг.

Весною 1882 года один из таких агитаторов, некто Франц Голубек, произнес речь в собрании «Союза христианских промышленни­ков», где председательствовал Шенерер. «Еврей, — говорил он, — не наш согражданин; он стал нашим господином и притеснителем. Вы знаете, что сказано о вас в Талмуде? Там сказано, что мы все (хри­стиане) свиньи, псы и ослы». Когда Голубека привлекли к судебной ответственности за натравливание одной части населения на другую, защитник его представил в оправдание подсудимого соответствую­щую талмудическую цитату из книги Ролинга. Сам Голубек заявил на суде, что нельзя считать призывом к насилию «научную» характе­ристику отношений евреев к иноверцам на основании такой автори­тетной книги, как труд пражского профессора. Поддавшись этим доводам, суд оправдал Голубека. Приговор суда был прямым вызо­вом еврейству, которое публично обвинялось в обязательной христофобии. Через два дня (30 октября 1882 г.) в венских газетах появи­лось официальное заявление совета еврейской общины за подпися­ми обоих раввинов, Гидемана и Иеллинека, о том, что фигурировав­шей на суде цитаты, заимствованной из книги Ролинга, в Талмуде не имеется и что там вообще нет ничего враждебного христианам. За­детый этим опровержением, Ролинг напечатал в газете, а затем в от­дельной брошюре свой «Ответ раввинам», полный ругательств про­тив венских раввинов, скрывающих те места Талмуда, которые ком­прометируют еврейство. «Ответ» читался публикою и волновал ее. Многие верили, что Талмуд действительно содержит предписания ненавидеть христиан. Отсутствие гражданского мужества у пред­ставителей венской общины могло только укрепить такие ложные представления. Указав в своем опровержении, что в Талмуде нет ничего враждебного христианству, раввины должны были огово­рить, что речь идет о предписаниях, а не о враждебных инове­рию мнениях, которых имеется в Талмуде не больше, чем в Еван­гелии, Посланиях Апостолов и творениях отцов церкви, напол­ненных враждебными иудейству выражениями. Сущность защи­ты должна была состоять в том, что христиане не вправе винить ев­реев за те мнения в их древней письменности, которые являлись лишь откликом на еще более обидные слова тогдашней церковной пись­менности, подкрепленные порою ударами со стороны светской власти.

В это время обе половины монархии Габсбургов были взволно­ваны известием о мнимом ритуальном убийстве в венгерском селе­нии Тисса-Эслар и драматическим судебным процессом (дальше, § 10). По этому поводу антисемиты развили в стране бешеную агитацию. Ролинг выступил с новыми разоблачениями в брошюре «Человечес­кое жертвоприношение раввинизма», доказывая основательность гнусного навета. Эта искра, брошенная в горючий материал, могла вызвать страшный взрыв. Молчать долее или ограничиваться газет­ными опровержениями было невозможно: нужно было на суде ули­чить клеветника-подстрекателя. За это дело взялся один из немногих смелых людей того робкого поколения, депутат рейхсрата и раввин общины в Флорисдорфе (близ Вены), д-р Иосиф Блох. В конце 1882 и начале 1883 г. он опубликовал в венской газете «Wiener Allgemeine Zeitung» ряд статей, в которых сорвал ученую маску с Ролинга: дока­зал полное его невежество в талмудической и раввинской письмен­ности и привел много примеров искаженных им цитат [8] . Блох объя­вил, что Ролинг никогда не читал Талмуда в подлиннике и не в со­стоянии перевести в нем ни одной страницы, причем Блох обязал­ся уплатить штраф в 3000 флоринов, если Ролинг публично прочтет и правильно переведет взятую наугад страницу из Талмуда. Вместо прямого ответа на вызов Ролинг заявил печатно, что готов подтвер­дить под присягою на суде верность своих цитат из раввинской пись­менности, доказывающих существование ритуальных преступлений у евреев. Он официально предлагал себя в качестве присяжного экс­перта в Тисса-Эсларском процессе. Тогда Блох объявил в газетах, что обвиняет Ролинга в готовности дать ложную присягу. Этим име­лось в виду вынудить пражского клеветника подать судебную жало­бу по поводу оскорбления его в печати и затем на суде выяснить его плутни. И действительно, вскоре Ролинг подал в венский суд жалобу на депутата Блоха. Вследствие депутатской неприкосновенности об­виняемого потребовалось согласие рейхсрата на предание его суду, что последовало в начале 1884 года.

Желая выяснить на суде правду во всей ее полноте, Блох и его талантливый адвокат Иосиф Копп подготовили для судебной науч­ной экспертизы огромный материал: множество подлинных цитат из раввинской и древнецерковной письменности, всевозможные справки и разъяснения. Продолжительная борьба возникла при вы­боре экспертов для проверки цитат. Желая предоставить выбор экс­пертов компетентному учреждению, Блох просил суд поручить это германскому «Обществу востоковедов» («Morgenlandische Gesellschaft»). Общество указало нескольких специалистов, но из них одни признали себя недостаточно сведущими, а против несомненно компетентного гебраиста Франца Делича был заявлен отвод, так как тот уже печатно высказал свое отрицательное мнение о книге Ролинга. Из авторитетных ориенталистов согласились участвовать в экс­пертизе страсбургский профессор Нельдеке и дрезденский Вюнше, переведший многое из талмудической Агады и Мидраша на немец­кий язык. Ролинг с своей стороны настаивал на приглашении в каче­стве эксперта одного «специалиста», оказавшегося потом его пособ­ником в подделке цитат: выкреста из евреев Юстуса-Бримана, кото­рого он титуловал «бывшим раввином». Выходец из Кракова, ша­тавшийся по Голландии и Германии, Арон Бриман ложно выдавал себя за ученого раввина. Уличенный в самозванстве, он крестился и принял сначала протестантскую, а потом католическую веру. По предложению своих покровителей из кружка Ролинга и прусских ка­толиков он сочинил и выпустил под именем д-ра Юстуса книгу «Ев­рейское зеркало, или Сто новооткрытых, ныне еще действующих за­конов об отношениях евреев к христианству, с очень интересным вве­дением» («Judenspiegel», 1883). Книга была напечатана в гнезде прус­ских католиков Падерборне, в типографии, выпустившей уже ряд юдофобских памфлетов. Когда одна прусская газета перепечатала извлечение из книги Юстуса с похвальным отзывом, редактор газеты был привлечен к суду за возбуждение религиозной вражды. Этот-то на­емный ренегат, снабжавший Ролинга подложными цитатами, предла­гался в эксперты; но суд, собрав о нем справки, отверг предложение. Между тем эксперты Нельдеке и Вюнше дали отзывы, неблагоприят­ные для Ролинга, подтвердив уже установившееся мнение о его quasi-научных произведениях как о продуктах невежества, злобы, обмана и частию самообмана. Ролинг убедился, что не миновать ему клейма су­дебного приговора, если процесс будет доведен до конца. И он по­спешил заявить венскому уголовному суду, что отказывается от своей жалобы на Блоха и просит прекратить дело (1885). Таким образом, до судебного приговора дело не дошло; но самоосуждение Ролинга не уступало в силе самому резкому приговору. В лучших кругах об­щества уже знали цену памфлетам Ролинга, и только темные маниаки юдофобии пользовались ими впоследствии как орудием агитации в разных странах, между прочим и в России (Шмаков).