— Да можно ли так, княже?

Сэт смотрел на него сверху, но не торопился с ответом и не выдёргивал поводья из рук наглеца.

— Сколько наших полегло в Ракашаасе. Скольких он ещё отравит своим ядом, коли дать ему снова схорониться? Да не простит он нам свои потери. Не откажется от власти, князь! Не будет у нас другого шанса, а что коли…

— Коли хочешь помахать кулаками, — прервал его Сэт, — я спешусь и помахаемся, а нет — так не преграждай дорогу. Я сказал, что все дела здесь закончены. Полоз заплатил за кровь.

— Да как же…

Сэт толкнул кобылу под бока, и лошадь пошла по дороге. Следом поехал воевода, неодобрительно качнул головой, глядя на молодого воина.

— Возвращаемся домой, сынки! — бодро крикнул он через плечо и затянул весёлую песню про Марфу, что встречала семерых.

***

С холма виднелся родной Стронгхолд. Грусть и сожаления развеялись. Сэт улыбнулся, вспомнив, что ждёт его дома. Горе Полоза напомнило ему, что дома есть женщина, которая ему не безразлична, и пусть катятся к Злыдням все лживые слухи. Пусть злобные языки завяжутся в узлы. Он знал, что чувствовал, когда слышал её смех. Знал, как билось сердце в груди, когда думал, что потерял её в крепости Змея.

Он свистнул, пустил лошадь галопом, не желая медлить ни минуты больше. Он хотел увидеть Кайру, но никак не ждал, что его по возвращению встретит взволнованная и испуганная служанка. Она не успела ничего толком сказать, как Сэт посмурнел.

От радостной улыбки, которую в последние годы видели редко, не осталось ни следа. Князь росомах спешился и быстрым тяжёлым шагом вошёл в дом.

За скрипом половицы он слышал девичьи всхлипывания из хозяйской одрины. Слышал, как служанка со всем старанием скоблит пол. И как Этна шепчет слова утешения. Нутро князя вновь окатило холодом, и дурное предчувствие защекотало его ножом под рёбра. Он помедлил на пороге, прежде чем сделать шаг, будто мальчишка, что испугался дикого зверя. Он боялся того, что увидит.

Сделав шаг в комнату, Сэт увидел Кайру перепуганную едва ли не до смерти. Она вжималась спиной в изголовье кровати. Лицо её было бледным, губы сухими и потрескавшимися. Глаза заплаканными. Губы лисицы дрожали будто осенний лист на ветру от постоянных всхлипываний и громких рыданий. Этна сидела на краю кровати рядом с ней, обнимала её за плечи, шептала на ухо ласковые слова, но Кайра её не слышала. Она не могла отвести взгляда от изножья постели.

Сэту стало не по себе. Он опустил взгляд и заметил простыни, залитые кровью. В ногах княжны возился лекарь, ловко орудуя иглой. Князю не хватило духа спросить, что произошло, но его присутствие заметили. Кайра вся затряслась от страха и обомлела. Этна перестала шептать. Старый лекарь выпрямился. Он заворачивал в тряпицу щенка росомахи. Слишком крохотного, чтобы сделать свой первый вдох.

Князя охватила ярость.

Не сказав ни слова, он развернулся и поторопился оставить и одрину, и дом. Этна побежала за ним, схватила за руку, дёрнула на себя.

— Постой, князь!

Он выдернул руку.

— Да стой же ты! — забывая, кто перед ней, она вновь дёрнула его с такой силой, что Сэт развернулся. Серые старческие глаза смотрели на него с гневом и грустью. И было в них материнское разочарование. — Не виновата девчонка. Не знала она. Служанки подстроили, а она, дурёха, сама им помогла, — как на духу выпалила нянька, всё ещё надеясь, что Сэт возьмёт себя в руки и вернётся в комнату к жене.

В глубине души Сэт это понимал. Он выслушал росомаху, посмотрел через её плечо в сторону одрины. Он слышал неприятное «скряб» — служанка старательно тёрла пол, чтобы в хозяйской комнате не осталось ни единого пятнышка крови.

За дверью раздался такой грохот, что Сэт забыл о девушке и оглянулся.

— Туда нельзя! — услышал он голос воина.

С боем в дом ворвался, едва не споткнувшись о порог и не упав, княжич медведей. Он был напуганным, казалось, не меньше Этны, и такими же обеспокоенным. Он знает. Новости о том, что случилось с Кайрой, дошли до него, и теперь молодой медведь рвался любой ценой оказаться рядом с девушкой.

Воин поймал его, болезненно скрутил руки за спиной, не щадя раненное плечо медведя, но боль не отрезвила княжича.

— Тебя здесь только не хватало! — зло прикрикнула на него Этна.

— Я должен её увидеть!

Визэр будто не замечал Сэта. Он не смотрел ни на кого другого, только на дверь, ведущую в комнату, откуда служанка выносила окровавленные тряпки.

— Отпусти его, — приказал Сэт.

Этна растерянно посмотрела на князя, не найдя слов.

Воин, сомневаясь, разжал руки. Медведь коротко кивнул Сэту в качестве благодарности, а сам ринулся в комнату к девушке.

— Сэт… — Этна посмотрела в спину князю.

— У неё есть кому о ней позаботиться.

Князь вышел за порог. Вдохнув полной грудь, он почувствовал, как воздух обжигает его лёгкие. Сердце в груди билось, сжималось и болело.

Так Зверь наказывал его за то, что отнял любимую у Полоза?

В эту ночь в Стронгхолде стояла опасная тишина. Не из скорби по наследнику Сэта, потерянному из-за отравленного слабого тела, а чтобы не сыскать гнева князя на собственную голову. Все видели, что князь молча стерпел злую подачку судьбы и ни слова дурного не сказал ни жене, ни медвежьему княжичу. Некоторые допустили шальную мысль, что князь и сам почувствовал облегчение, когда наследник не прижился в утробе лисицы, но то было обманчивое предположение.