Не останавливало даже понимание, что, убей Визэр князя Стронгхолда в честном поединке, росомахи, умывшись горем и злобой, всё равно разорвут его на части, посчитав убийцей. Никто не позволит им втроём — ей, Визэру и Тельконтару — оставить стены неприветливой крепости и пойти своей дорогой. Единственный, кто сдерживал росомах от гнева, — сам Сэт. И одним Богам известно, зачем он это делал.

Кайра опустила голову, уткнулась лбом в тыльную сторону ладони Визэра. Плечи княжны содрогались от слёз, и она не могла остановиться. Не могла вымолвить ни слова в ответ. Княжич медведей, найдя в себе силы, приподнял её лицо за подбородок. Он улыбнулся ей. Даже сейчас с заплаканным лицом Кайра казалась ему прекрасной.

— Я рад, что сражался за тебя.

Грубые и мозолистые пальцы княжича удивительно легко и ласково стёрли с её щеки проступившие слёзы. Кайра вцепилась в его руку, прижала ладонь к своей щеке, ласкаясь, прикрывая глаза и отчаянно желая, чтобы этого дня никогда не было. Чтобы не было тех слов, брошенных в пылу сражения от страха.

Зачем она это сделала? Зачем подарила Сэту жизнь?..

— Я… — она нашла в себе смелость сказать, что уже не первый день носила в своё сердце.

— Визэр.

Кайра почувствовала, как рука медведя ускользает из её пальцев.

— Визэр?..

Колкое осознание закралось под кожу раскалённой спицей.

Кайра открыла глаза. Рука княжича упала на постель и свесилась с краю. Он не смотрел на неё горящими янтарными глазами. Веки опущены, голова повёрнута набок. Он уже не слышал её слов.

— Визэр! — княжна подскочила, вскричала. Крепко ухватила медведя за плечи, обнимая, прижимая к себе и качая в руках. Она сжала пальцы на его плече с такой силой, что ткань испорченной рубахи натянулась, и бесконечно шептала молитвы, обращённые к Зверю, чтобы он забрал её сердце, душу и мысли, только бы повернул время вспять.

***

В лесу какой живности ни водилось. За старой опушкой, прячась в окружении деревьев и кустов, притаилась опасная топь. К ней вела тропка, выглядывая из высоких зарослей травы, и ловко прикрытая листьями репейника и лопуха. Места эти считались поприщем опасным — магическим, но вместо силы, которую обычно даровали любые Источники, это — питалось жизнями.

Раз год, а то и чаще, случалось одинокому путнику, заблудившись в лесу, не сыскать дороги обратно. Тогда лес показывал ему тропку, а по ней отчаявшийся путник шёл и шёл, пока не доходил до топи. Когда его ноги опасно вязли в тине, тут-то и приходило осознание неизбежности.

Топи были коварными. Они прятали корневища деревьев и ветки старых кустарников прямо на глазах тонущего, чтобы тот не смог в отчаянии и нежелании смерти ухватиться за них и получить хотя бы слабый шанс на спасение. Но была здесь и иная магия — она притягивала, манила, очаровывала и обещала заветное избавление от всех горестей мира.

Девушка в белоснежной сорочке шла к топям сама, не разбирая дороги. Невидимая рука вела её между деревьев. Листья лопухов и репейника расступались, открывали ей путь, и не цеплялись за одежду колючками. Ничто не останавливало её. Только она сама.

Добравшись до берега, девушка села у края опасной топи. Несколько минут она стояла у края, будто не хватало решимости на последний шаг. Топь казалась тихой и безжизненной. Не было ни лягушки и жабы поблизости. Не пели птицы, не стрекотали хором цикады, как вдруг поверхность топи, что была поближе к цветущей кочке, вспучинилась. Над поверхностью воды показалась пара глаз, а кочка, приправленная кувшинкой и камышом, оказалась шляпой.

Водяной, прознав, кто пожаловал к нему на болота по собственной воле, показался во всей красе. Хлёстко ударив хвостом, он забрался на кочку, сел профилем к гостье, чтобы она могла полюбоваться тем, какого мужчину выбрала в мужья, и хвастливо заговорил:

— Что? Передумала, рыжуля? — игриво бросался он словами, то так то эдак показывая в свете солнца зелёную чешую. — А я знал, что вернёшься.

Пригладив волосы пятернёй, водяной взмахнул головой, едва удерживая шляпу. Необъятных размеров пузо лоснилось. В худой бородёнке застряли головастики.

— Любая сама утопнуть хочет, как меня видит.

Распинался водяной, лишь изредка поглядывая на девушку. Невеста казалась ему красивой, но уж больно молчаливой и поникшей. Не годится для будущей жены!

Кайра неожиданно закрыла лицо руками, упала на колени и горько расплакалась.

Водяной растерялся. Он не ожидал такого от девушки. То не чары привели её к болоту. То пришла она по собственной воле, но отчего же?

— Эй?.. — позвал её водяной и даже оставил кочку, на которой, как считал, мог показать себя с лучшей стороны. Он плюхнулся в воду, подплыл ближе к краю топи, и попытался заглянуть в лицо девушки, спрятанное за ладонями. — Ты чего заплакала?..

Кайра не ответила.