На пафосный жест у господина Оболенского ушло больше времени, чем на убийство Николая Волка. Настасья сжала зубы, ведь вот эти жесты в расчёт она не брала, чёрт побери! Мефодий Грачёв уже смотрел на девушку страшными глазами. Благо, столп расценивал ситуацию и был готов защитить Настасью в любой момент, иначе тридцать секунд показались бы ей вечностью.

Пятая секунда. Столп отражает удар и наносит ответный, после которого противник загорается бесцветным пламенем и начинает орать, словно резанный. Жуткое зрелище, но столп непоколебим.

Честно признать, Аристарх Оболенский был куда более жесток к людям, чем Костя. Возможно, так казалось потому, что первый всегда был любезным и доброжелательным, а второй холодным и прямолинейным. Но, тем не менее, в глазах Девятого столпа читалась ярость, наполненная презрением. Для него контрабандисты в миг перестали быть людьми.

Седьмая секунда — и столп выбивает весь воздух из груди Ратмира Лукьянова. Тело контрабандиста вылетает в стену, врезается и складывается гармошкой.

— Жалкое отребье, — процедил Оболенский, перехватив клинок третьего собственной ладонью. По руке его потекла кровь.

Столп тянет клинок на себя и буквально впечатывает свой лоб в нос противника, вышибая из него мозги. На это уходит ещё около пяти секунд, это если не считать пафосной фразочки.

На двадцатой секунде боя Аристарх Оболенский расправился с большей частью Вольных. Как бы те ни старались, ранить столпа удавалось с огромным трудом. Да, одежда Оболенского сгорела напрочь, и сейчас он был в одних лишь штанах, а шрамы и порезы на его теле кровоточили от слишком большого выброса ауры, но мужчина оставался таким же быстрым, крепким, брутальным и жестоким.

Когда Настасья поняла, что сил держать ребят больше нет, она ослабила гравитацию. Но после увиденного никто из членов отряда и думать не стал переть против господина Оболенского. И глупцу было понятно, что против такого противника нет шансов.

…Мефодий Грачёв был последним, кто стоял на ногах. Его Оболенский решил оставить на десерт.

— Думаешь, смог обхитрить нас? — оскалбился Грачёв, держа руки наготове. — Любопытно, как там у вас, в Архангельске, обстоят дела с заключёнными. Небось всё ещё живы?

— Закрой рот, — процедил Оболенский, бледнея от потери крови. — Мертвецам не свойственно болтать.

— Знаешь, и без тебя найдётся тот, кто отправится за моей головой. Не убьёшь ты, уберут коллеги, — на удивление спокойным тоном осведомил Грачёв. — Такова уж наша профессия. После провала следует казнь.

Столп внезапно упал на колено, но быстро поднялся. Его шатало в стороны.

— У-у-у… — издевательски протянул Мефодий. — А был великим воином. Смотри, до чего тебя довела служба Империи. Ещё один такой бой — и тебя выбросят, как непригодного. Будешь унижаться, зарабатывая на хлеб за счёт своего имени. Ветеранам нынче непросто живётся.

— Уж лучше так, чем наживаться на убийстве миллионов невинных людей, — процедил Оболенский. — Честь не продаётся.

— Вопрос цены, — покачал головой Грачёв. — Предложи я вернуть тебе всех родных и близких из загробного мира, которых ты потерял… Уверен, господин Оболенский, ты начнёшь ломать голову над моим предложением.

Столп поморщился, прикрыл глаза и выдохнул. А на следующей секунде, на месте, где он стоял, остался дымный след. Оказавшись аккурат перед лицом Мефодия Грачёва, Оболенский махнул рукой. Волна невидимой энергии прошлась по комнате — и тело последнего Вольного распалось на сотни мелких частей. Кровь брызнула в стороны, окропив стены, трупы, столпа и ребят.

Всё было в крови.

Оболенский поглядел на отряд.

— Вы всё ещё здесь, сосунки? — один лишь его взгляд заставил их вздрогнуть. — Приказ выполнять! Живо!

* * *

Последние дни недели ознаменовались тем, что я создал устройство, способное перемещать объекты в пространстве. Создал не стандартный портал, а слегка переработанный. Эдакая индивидуальная версия в виде кулона, внутри которого спрятан сплав частей тела Сущности, разрисованный линиями «пространства».

С кулоном относительно просто. У него откидная крышка, а внутри «перемещатель». В качестве материала для корпуса был взят тугоплавкий металл, который способен переносить через себя достаточно большие объёмы ауры. В самом корпусе находится тот самый камень-артефакт, который мне вручили члены Старостата.

Словом, я уже придумал историю для старика Харитонова, в которой утерял его «подарок».

Соединив между собой камень и сплав частей тела Сущности, я смог создать условия, в которых мой организм не будет испытывать огромные нагрузки при перемещениях. Единственный минус — кулон нагревается. И довольно солидно. Да и создаёт он далеко не самый безопасный портал. Довольно обширный спектр техник способен как заблокировать моё перемещение, так и прервать его. Потому пользоваться им нужно крайне осторожно и в определённых местах, пока не смогу посвятить защите и прочим аспектам безопасности время и средства.