– Как думаешь, через одну или две недели эти гидры её сожрут? – с улыбкой шепнул во время тренировки Стефан другу.

– Думаю, ей на них плевать. Кэролайн слишком независима от чужого мнения, тем более, от чужого женского мнения. Уверен, в глубине души она считает их пустоголовыми сплетницами, трясущими худыми задами только затем, чтобы их заметил каждый второй парень в школе (в особенности каждый футболист или баскетболист) или, в лучшем случае, захотел, – Клаус в этот момент энергично подпрыгнул и бросил мяч в корзину.

– Так зачем же она тогда запросилась в их число? – Стефан с ухмылкой вздёрнул брови и поймал мяч из корзины, затем начал перебирать его из одной руки в другую.

– Назло, – усмехнулся в ответ Ник, – хочет побесить их и дополнительно сама попробовать что-то новое. Она всегда была «самая некрасивая девочка в классе», а тут такая возможность поиграть с собственным самолюбием!

– И отчего я не такой умный и дотошный до людских сокрытых мыслей? Ты порой прям насквозь видишь, что творится в тыквах окружающих! – Сальваторе развёл обе руки в стороны и сделал тот лёгкий кивок головой, который всегда скромно, но яснее всего выражает дружеское восхищение.

– Перестань ты делать из меня психоаналитика! – Клаус рассмеялся и выхватил мяч. – Это самые простые умозаключения, которые приходят в голову исходя из прошлого наблюдения: это мой самый обычный порядок мыслей.

– Звучит просто, конечно, да вот не все так делают: обычно люди смотрят поверхностно и раскрыв рот от удивления там, где ты включаешь этот свой «мозговой анализ».

– Ну, всё-всё убедил, что я чёртов гений! – изображая девчачье смущение, весело ответил Стефану друг.

Тренер сделал свисток, дав команду расслабиться на десять минут. Клаус сбегал в коридор, чтобы взять в автомате себе и другу по бутылке колы. Идя обратно, он с воодушевлением заглядывал в лица товарищей по команде: все парни были сосредоточены и бодры, они желали победы в предстоящем соревновании и много улыбались. Молодой человек почувствовал внутри себя радостное чувство общего единения и сплочения, которое он подсознательно захотел передать Стефану.

– Какие все сильные оживлённые и счастливые – видишь? – торопливо и с волнением спросил он.

– А то! Мы будем лучше всех: мы столько тренировались, так что неделя – и победа у нас в кармане, – с тем же бодрым и оживлённым лицом, как у товарищей, отозвался друг.

«Да, он тоже чувствует всеобщее единение, ему тоже это важно, как мне и всем нашим друзьям», – с теплом в душе подумал Клаус.

– Единственное только, что меня немного огорчает, это то, что я пропущу матч братишки.

– У Кола в тот же день будет игра?

– Да… Я ходил на все-все его соревнования, а теперь получается так, что эту нашу традицию я нарушу, – с лёгкой грустью сказал Никлаус и сделал большой глоток.

– Думаю, Кол простит тебе этот один раз. Всё-таки у тебя ответственная, важная игра: ты выступаешь в соревновании между старшими школами нашего города, а это вообще-то серьёзно, – Стефан по-приятельски похлопал его по плечу.

Тем временем обстановка и атмосфера в части зала, где занимались девушки, накалялась.

– Боже, кто вообще допустил, что Форбс теперь будет с нами? Она никудышная, – фыркнула круглолицая, но весьма подтянутая шатенка с глупым выражением лица, стоя совсем рядом с Кэролайн.

– Интересно, она хотя бы вообще знает, как делать растяжку?

– Девушки, что случилось? – с серьёзными и спокойным выражением на лице и простотой в голосе спросила Кэролайн, – я, по-вашему, много места на тренировочной площадке занимаю? Если вам тесно, то вон в том углу вполне просторно, можете идти заниматься туда, – добродушно, но с лёгким сарказмом парировала она.

– Не указывай нам, что делать и куда идти! – занудными голосом бросила круглолицая шатенка.

– Да хорошо-хорошо, я просто совет дала, мне без разницы, на самом деле, – равнодушно ответила Кэролайн и продолжила тянуться кончиками пальцев к носкам.

– Что случилось? – величественным тоном спросила Елена Гилберт, поставив деловито руки на пояс: она с наслаждением осознавала себя капитаном команды поддержки, оттого ей было даже приятно, как она думала «по-взрослому без шума», разбирать конфликты.

– Да ничего, утихомирь как-нибудь Форбс, а то совсем распоясалась – вечно важной птицей себя чувствует.

Девушки, закатив глаза, удалились.

– Всё в порядке, Елена, зря ты так подорвалась, – сказала Кэролайн, чувствуя еленино «капитанское удовольствие».

Елена даже ощутила внутри себя лёгкое раздражение, как будто её саму хотят поставить на место и оскорбить, хотя ни сама Елена, ни Кэролайн не говорили ничего дурного и не имели при этом дурных намерений и мыслей, но человеческая природа ведь любит всё преувеличивать до масштабов катастрофы.