Колдовская завеса большого окна пропустила меня с большой неохотой, и прежде будто крепко подумала — сбросить меня с высоты или смилостивиться? Меня пожалели. Оставив без внимания громаду дверей, увиденных после того, как я скинула Оперение, я поднялась с пола. Сил хватило ненамного, и я вновь распласталась на холодном полу. Постаралась отдышаться и подняться уже с большей аккуратностью. Ноги и руки дрожали, плечи и спину кололо от холода, но я была уже на месте. Оставалось совсем-совсем немного. Ещё щепоть терпения, ложку старания!..

Зал Сердца, освещённый его чистым сиянием. И прекрасный кристалл, душа Ледяного Пика, древнее создание и недвижное существо. Любопытное, слишком умное, чтобы был смысл считать его годы. Поразительное существо, для того чтобы быть советником для куда более глупого из-за неумелости правителя своей обители.

Я ощущала пульсацию Сердца, как это магическое болото жаждет моего приближения. Мою голову медленно заполнили голоса, осколки чужих душ, обменявших когда-то жизнь на возможность защищать своих потомков и потомков следующих силой, скрытой в самой своей сущности. Как и они когда-то, я не видела больше смысла жить, но видела смысл в жизни ненаглядного своего.

Я защищу его, ведь прежде была лишена этой возможности. Стану частью той самой крепости, которая является самым дорогим для него местом и существом. Лучше уж так, чем заклинать себя на то бездушие, что выбрал он. Лучше, чем уезжать из Ледяного Княжества, но помнить горячие губы его правителя. Хранить в памяти его образ, его голос, но не иметь возможности вновь испытать их близость.

Свет только казался ярким. Я выпрямилась на трясущихся ногах и сделала первый шаг навстречу, а после ещё один. Стоило мне подойти ближе, как сияние потеряло силу, походя на дыхание луны. Блеклый и холодный. Но какой же сильный! Моих сил едва хватало, чтобы держаться на ногах! Меня настырно тянуло к полу, но я приближалась, дабы коснуться минерала и забыться в его глубине, покинуть излишне требовательную оболочку и одарить светом души полюбившийся городок под куполом.

Вся моя сущность сопротивлялась в последних попытках сохранить себя. На мою защиту выступил Лебедь, Дыхание Рода, выбросив наружу истинный облик и тем самым заковав меня крепкими туманными оковами. Зверь плакал и звал, напоминал о просторном небе, закрывал полупрозрачными крыльями громадный кристалл посреди Залы Хранителя. Сердце звало и его, тянуло к себе в свою клетку. Я не ощущала себя зверем-Лебедем, но чувствовала, как начинают нетерпимо болеть крылья, видела, как в их эфирном хрустале появилась полоска прорехи, которая продолжила удлиняться и углубляться. Мой единственный защитник не мог больше противиться моей воле и мощи Сердца Твердыни, разделяющих нас пополам. Я почуяла, как моя магия стала слабеть, как, обретя искорку разума, и она принялась за отговорки.

Ещё есть шанс, самый последний. Больше не будет. Я больше не встану на крыло. Никогда. Смогу набросить Перо, но не летать. Лишь смотреть в небо и тосковать по его глубине и нежности. Мой Лебедь сломлен, мой Дух украшен шрамами. Но я могу жить, просто жить!..

«Было бы для кого…» — я хотела, чтобы магия с её материнской заботой видела мою улыбку. Матушка бы поняла, точно бы поняла. Чувствуя, как стремительно стали холодеть без того онемевшие на морозе пальцы, я поняла, что решение приняло и моё магическое существо.

Уехала, уже за воротами Ледяного Пика.

Я ощущал рост расстояния между нами по тому, как у меня переставали дрожать руки. Радоваться было рано — голова всё ещё кружилась, хотелось избавиться от этого недомогания, вот только от Драконьих Зубов меня уже начинало тошнить и от малейшего глотка дыма. Я был терпелив ранее, посему сдерживался и дальше. Верил, что справлюсь.

Дела ждали слишком давно, а я был просто не в форме. Не было сил даже злиться на самого себя, хотя исписанный пергамент беззвучно смеялся над моими потугами отделаться не только от присутствия молодой княжны из Клыка Дракона, но и от мыслей о ней. Разум прорывал блокаду с каждым днём чаще и чаще, и воспользовался новой слабостью не так давно. Коричневый лист бумаги был заполнен с той аккуратностью, коей от меня не могли добиться учителя каллиграфии. Содержание не отличалось оригинальностью, повтор следовал за повтором. «Фанориа Маэрор Факирита Дранор, Фанориа из Дранор, Фанориа, Риа, Риа, Фанориа Маэрор…». Отчего-то безумцу, пытающемуся занять моё тело, хватало и этого сполна. У него была возможность напомнить мне не только уже известные имена княжны-Лебедя, но и кое-что из её прошлых жизней, но его интересовало время «здесь и сейчас». Упрямец ни мига не испытал сожаления от сообщения, что его кумир отдалялся от него.

«Ещё немного и её влияние ослабнет. Как прежде уже не будет, но лучше, чем сейчас — станет», — глаза было больно отрывать от строк, но я поднял взор и слепо сложил лист написанным вовнутрь. Сложил ещё раз пополам и встал, чтобы подойти к небольшому очагу в рабочем кабинете Твердыни и сунуть свёрток в огонь. Пламя тут же облизало бумагу и принялось поглощать. Если бы я умудрился исписать ещё один лист, ним стало бы то же самое.

Скрипнула входная дверь. Я не видел, кто зашёл, да и не требовалось. Ситта позволил бы пройти ко мне только одному нелию из моего окружения без необходимости предупредить меня.

— Я всё-таки надеялся, что у тебя хватит храбрости оставить её.

Фарэм. Прямолинеен, нахален и ядовит. Поразительно, как это он не родился Змеем. Сова бесшумна и смертоносна. Мальчик умеет быть тем, кем родился, когда ему так необходимо. А ему тогда было необходимо выплеснуть на меня свой гнев. Наверное, я был этого достоин. Или не «наверное», — это меньшее, что ему получилось сделать для меня. Почему-то мне очень хотелось, чтобы от слов мой воспитанник перешел к делу. И в то же время я желал сохранить лицо. По крайней мере, целым.