Скорее всего - на нар коту... Сколько доз героина можно купить на Западе за миллион? Черт его знает. Ясно одно - много. Вот и вся эзотерика.

Зазвонил телефон, и я вернулся в салон.

– Паук говорит,- возвестил динамик.

– Слушаю тебя, Паук.

– Несите деньги... Английский слизняк еще не ушел?

– Журналист?- переспросил переговорщик.

– Британский буржуазный писака, кусок дерьма... не ушел?

– Нет,- ответил переговорщик.- Он здесь.

– Вот он и принесет бабки.

– Видишь ли, Паук... деньги должен передать официальный представитель Центробанка России. Такова процедура.

– Ты, урод, будешь ставить мне условия?- спросил Паук зловеще.

– Разумеется, нет,- ответил переговорщик,- всегда можно найти компромисс, верно, Паук? Мы готовы передать деньги любым способом, но и вы должны продемонстрировать волю к диалогу, отпустив женщин.

– Бабки! Вертолет! Освобождение нашего брата! Потом - разговор о заложниках. Понял?

– Я должен поговорить с английским журналистом... возможно, он не захочет...

– А его, слизняка, никто и не спрашивает!- заревел Паук.- Если через десять минут этот урод не принесет нам наш миллион - я режу голову бабенке. Все!

Пошли гудки отбоя.

– Вот результат вашего либерализма и мягкотелости,- веско сказал переговорщику Валерий Вячеславович, украдкой поглядывая на вице-губернатора.- Теперь не вы, а они навязывают вам решения.

– Почему "теперь"?- пожал плечами переговорщик.- С самого начала террорист всегда находится в выигрышных условиях, у него в руках козыри жизнь заложников.

– Если,- продолжал настаивать Валерий Вячеславович,- сразу жестко и бескомпромиссно дать понять преступникам, что ни о каких переговорах не может быть и речи, то они сами сдадутся... дабы не отягощать свою участь.

Офицеры ФСБ переглянулись. Довольно-таки скептически. Внезапно раздался голос Александра Петровича:

– Возможно, мне стоит переговорить с этим... Пауком?

– Александр Петрович,- сказал Валерий Вячеславович,- я думаю, делать этого нельзя. Это может нанести непоправимый вред.

– Чему это может нанести вред?

– Вашему авторитету,- негромко (но все услышали) сказал чиновник.

– Александр Петрович,- сказал другой.- Наверное, в этой ситуации стоит проявить... э-э... разумную осторожность.

Дело-то может получить неожиданную интерпретацию и (чиновник сбоку посмотрел на меня) раздуто прессой. Вы вспомните девяносто пятый год, переговоры Виктора Степановича Черномырдина с Шамилем Басаевым...

– Я помню.

– Ведь сколько грязи вылили на Виктора Степановича потом. Всю жизнь не отмоешься!

Валерий Вячеславович кашлянул в кулак и поддержал своего коллегу:

– Действительно. Да и сам стиль общения этого Паука совершенно недопустим. Он позволяет себе оскорбления.

Политику вашего уровня непозволительно выслушивать подобные заявления об...

– Хватит,- оборвал вице-губернатор. Чиновник замолчал. Александр Петрович обратился к переговорщику: Скажите, мое обращение могло бы сыграть положительную роль?

– Нет,- твердо ответил переговорщик.- К сожалению, Александр Петрович, в нашем случае - нет.

– Почему? Можете объяснить?

– Да, могу. Все дело в том, что мы встретились с не совсем обычными преступниками. А с людьми, одержимыми бредовыми идеями. Среди мешанины этих представлений - отрицание власти, общества, законов и так далее. Вице-губернатор в их глазах - олицетворение власти, которую они презирают и ненавидят. Боюсь, Александр Петрович, что ваше вмешательство только подогреет их агрессию... извините.

– Я понял,- облегченно ответил вице-губернатор и посмотрел на часы. Все остальные тоже. Прошло уже семь минут из отпущенных нам Пауком десяти.

– Надо идти, Андрей,- сказал Костин.- Ты готов?

***

Деньги оказались в самой обычной картонной коробке (но не от ксерокса).

Я сегодня ничему больше не удивлялся.

Я взял коробку с миллионом баксов под мышку и пошел знакомой уже дорогой: через мрачноватый тоннель арки, через двор-колодец... из окна на третьем этаже на меня смотрели глаза мертвеца.

Двое мужчин в штатском и двое в форме ничего мне не сказали. Пятьдесят две ступеньки вверх... глаз телекамеры... и голос из переговорника: