Задумавшись о вечном, стражник не заметил, как заснул. Больше он не проснулся: толстая грубая стрела — не чета тонким эльфийским — вошла прямо в горло, и Бас рухнул на камни, уронив алебарду. На ее шум снизу из подсобки вышел долговязый мужик с раскосыми глазами.

— Опять Бас уснул! Ну я ж говорил, что не выдержит этот лентяй!

Вслед за ним на мороз вышел невысокий полный парень.

— Надо пойти разбудить, а то, не дайте Забытые Боги, лейтенант увидит — сожрет!

— Агась, и не подавится! Пшли!

Они поднялись по замерзшей лестнице на стену крепости. Хотя крепость — это очень преувеличенно: две башни да между ними двор двадцать на двадцать шагов. Но раз на границе стоит и ее охраняет, значит, важное место!

Едва Косой с Невином поднялись и их головы показались над зубцами крепости, как две такие же грубые стрелы прошили их тела. Косой упал на труп Баса, захлебываясь собственной кровью, а вот у Невина стрела прошла чуть ниже, да и сам он пошатнулся — и упал прямо во двор с диким визгом. На шум из второй башни выбежал полуодетый мужчина в накинутом на голые плечи мундире, за ним — четверо простых солдат.

— Тревога! Поднимай всех! — заорал лейтенант, который успел разглядеть во всполохе факела труп во дворе. А потом он поднял взгляд и увидел вдали, на крепостной стене, несколько десятков горящих глаз.

Когда восходящее солнце все же осветило горизонт, пограничная крепость Арле была усеяна трупами ее защитников. Никто не выжил.

В последние месяцы на северной границе было удивительно спокойно. Нейлин (да и не только он) наконец-то выдохнули, а вот его отец, Нарель, и генерал Рисанэ лишь мрачно переглядывались. Им затишье, устроенное орками, не нравилось.

— Схожу я до границы с отрядом, — не выдержав, предложил Миратэ.

— Даже не думай.

— Селон, у нас ни один патруль не пропал за весь месяц. Надо проверить границы, вдруг у них там армия стоит у нашего леса.

В словах Нареля был толк, генерал и сам раздумывал послать отряд разведки, но…

— Мы не должны пересекать границы.

— Мы и не будем.

— Не будешь? — с сомнением спросил Рисанэ. — А помнишь пятнадцатый год? Ну тогда, на третье десятилетие войны? Мы тогда у Озерной долины были, орки на подступах стояли. Кто короля ослушался? Кого потом Астера прикрыла?

— Откуда ты…

— Не дурак потому что, — цыкнул генерал и строго посмотрел на другу. — Ты поэтому, как Астера, не поднялся выше. Король тоже не дурак, видел. Но воин и командир ты хороший, поэтому тебя предателем не осудили, хотя против короны пошел.

— Селон, да никто бы не смог выполнить…

— Выдержки у тебя нет. Тебя только в бой бросать, там ты за родное королевство всем глотки перережешь.

Лорд Миратэ смерил друга недовольным взглядом.

— Из-за одной ошибки ты лишаешь меня своего доверия? И кого ты тогда отправишь на границу?

— Ты прекрасно знаешь, что никому, кроме тебя, я не доверю столь опасное дело. Не юных же эльфов отправлять, они крови еще толком не видели.

Так Нарель собрал отряд из своих и гарнизонных воинов и отправился вдоль границы. Некоторые участки были спокойны — по другую сторону леса там располагались либо отвесные склоны, либо расщелины, что затрудняло нападения, — а были те, которые постоянно подвергались набегам. По воле Судьбы это были земли, ближайшие к поместьям Рисанэ, Миратэ и — частично — Виранэ. Именно с них Нарель начал свой путь. Закинув за спину лук, он шел по лесу, словно волк, вышедший на охоту. Мелькнула мысль, что Нейлина бы посмешило такое сравнение, но оно было близко к истине. С собой Нарель взял только проверенных эльфов: тех, с кем он воевал еще в первую войну. Здесь все были бывалыми воинами, знающими обратную, кровавую сторону жизни. Но даже они не были готовы к тому, что их ожидало. Когда отряд Нареля приблизился к границе и осторожно дошел до края Леса, им предстала ужасающая картина.

Тела плененных светлых эльфов — всех тех несчастных, которых орки успели увести за границу — были привязаны к грубым толстым шестам, воткнутым между камнями. Их грязные спутанные волосы трепыхались на ветру. Но самое ужасное было то, что они не были мертвы — по крайней мере, большинство. Их оставили умирать, измученных, без питья и еды, под порывами ледяного ветра, смотреть остекленевшими глазами на родной Лес.

«Не пересекать границу», — прозвучал в голове голос Рисанэ.

Нарель сжал лук так, что побелели костяшки. Он чувствовал, как сзади замерли его воины. Никто не мог пройти мимо, оставив сородичей в беде.

Он на мгновение закрыл глаза, а потом потянулся к колчану со стрелами: единственное, что он сейчас мог сделать, не нарушая приказ, это облегчить участь пленных. Но Нарель не успел отдать страшную команду, как в ногу одному из прикованных эльфов вонзилась чужая, грубая стрела. Несчастный даже не вскрикнул, лишь дернулся и обмяк, и только плечи его сотрясались. Из-за каменной насыпи послышался гулкий хохот, больше напоминавший хрюканье старой свиньи, и в другого пленного прилетела стрела. Она вошла глубоко в плечо, и даже отряд Нареля услышал, как хрустнули кости.