На этом Чжао Юньлань бросил трубку, достал из сумки целую пачку стикеров для заметок и принялся поспешно распределять, что подлежит переезду, а от чего просто необходимо избавиться или, может быть, купить заново. И вдруг его рука замерла: в голову Юньланя закралась совершенно чудовищная мысль. Ему вдруг срочно потребовалось узнать, какое у Шэнь Вэя бельё. Последние дни тому приходилось оставаться вместе с Юньланем в его крохотной квартирке, но Шэнь Вэй даже в таких невыносимых условиях умудрился сохранить некое подобие благовоспитанности.

К тому же, Юньлань больше двух недель вообще ничего не видел. И пусть это нисколько не мешало его вечным поползновениям, физически отсутствие зрения его здорово притормаживало. Жить с тем, кого любишь, под одной крышей, и не иметь возможности им любоваться… Так и до монастыря недалеко.

— Да у меня и выбора никакого нет, — сказал себе Юньлань, потирая руки, и проскользнул в соседнюю комнату.

Должно быть, Шэнь Вэй и вправду давно здесь не был: Юньлань обнаружил целую гору вешалок, на которых ничего не висело. Для верности он сунул нос в большой шкаф, но там обнаружились только пара рубашек, штанов и немного верхней одежды. На нижней полке стояла обувь, неотличимая друг от друга, и нигде не нашлось ни одного носка.

Зрение у Юньланя восстановилось ещё не до конца, и поэтому он не заметил небольшой коробочки, на которую был небрежно наброшен длинный плащ. Однако Юньлань всё равно добавил одежду в список на переезд и закупку и, не желая так просто сдаваться, подозрительно уставился на вечно запертую дверь в спальню Шэнь Вэя. Что он там прячет, другое измерение?..

На этой двери даже не было ручки — как и замочной скважины. Юньлань вытащил маленький ручной фонарик и аккуратно осветил полотно и край короба, но там не нашлось ни щели, ни потайного замка.

Это показалось ему подозрительным, и Юньлань провёл по двери ладонью. Вблизи его третий глаз различил на дереве едва заметные надписи: в глубине полотна словно заперли что-то живое и текучее. Энергия струилась под ладонями Юньланя, мирная и спокойная, и безупречно сливалась тугими нитями в одно целое.

И всё это было Юньланю странно знакомо. На ум само по себе пришло понимание: дверь была защищена печатью Куньлуня.

Всё благодаря находкам последних дней: втайне от остальных Юньлань вместе с Сан Цзанем всё больше узнавал о Куньлуне. Правда, пока что список ограничивался несколькими странными техниками и какой-то древней классной горой с тем же именем, и больше ничего полезного Юньланю обнаружить не удалось.

Печать Куньлуня повстречалась ему в одной из книг, которые Юньлань пролистывал, пользуясь своим третьим глазом. Там было сказано, что печать Куньлуня круглая сверху, изображая небо, и квадратная снизу, изображая землю, а в центре у неё четырнадцать шестерёнок — восемь направлений компаса и шесть мировых направлений [1]. Система шестидесяти четырёх гексаграмм [2] в то время ещё не была изобретена. Печать Куньлуня зависела только от инь и ян и потому по сути своей была значительно проще, чем замки, придуманные позже. Но в то же время эта печать отличалась эксцентричностью и своенравностью, которые не каждый сумеет преодолеть.

Что такого ценного прятал Шэнь Вэй в своей спальне?

Юньлань задумчиво посмотрел на дверь, не зная, что делать дальше, а потом осторожно собрал духовную энергию в ладони и попытался сдвинуть печать с места. Она сразу отозвалась, и все четырнадцать шестерёнок выстроились в нужном порядке в соответствии с инь и ян. Проследить за ними было сложно: знаний Юньланя хватало, чтобы понять происходящее, но до специалиста по взлому ему было ещё далеко. Юньланю обычно не хватало терпения для такого тонкого дела: его поступки не поспевали за мыслями, и именно поэтому тот же Чу Шучжи обращался с замками гораздо успешнее своего шефа.

Однако сейчас, столкнувшись с печатью Куньлуня, Юньлань отчего-то чувствовал странное с ней родство. И ясно видел каждый поворот шестерёнки: будто текучая энергия печати удивительным образом совпадала по ритму с биением его собственного сердца.

Пальцы Юньланя живо скользнули по поверхности двери, словно кто-то направлял его руку.

Небесная дверь, земная твердь, тридцать шестой квадрат, и…

Чёрная дверь медленно приоткрылась. Внутри спальни, кажется, царила кромешная темнота.

Чжао Юньлань на мгновение застыл, сомневаясь, но затем снова вытащил свой крохотный фонарик и осторожно перешагнул порог, силком проглотив свои внезапные терзания.

Стены в спальне были сплошь завешены какими-то картинами, и в окружающем его сумраке Юньланю пришлось прищуриться — чтобы в следующее мгновение в ужасе отшатнуться.